Ничего лишнего, все целесообразно, пришли они к выводу и, освоившись, раскованно заулыбались и сели в кресла.
Я взял в руки бутылку с коньяком.
— Ой, девушка на картине — вылитая Татьяна. Это ее фотография? — спросила Марина, заметив над тахтой репродукцию. Она всегда говорила громко, бесцеремонно.
— Это Леонардо да Винчи, мадонна Литта. Татьяна тогда еще не родилась, — объяснил я.
— А я думала — будем записью заниматься, — сказала Лариса, глядя на бутылку в моей руке.
Она сидела лицом к солнцу, и я понял, наконец, секрет ее больших глаз, так смутивших меня в киоске, — глаза ее, как хамелеоны, играли всеми цветами радуги, но не отраженным светом, а активно излучаемым изнутри.
Столь редкое качество совсем сразило меня, в голове промелькнуло страстное, безнадежное желание слиться с ними, раствориться в них.
— Можно и записью заняться, — продохнул я.
— Ну, уж это без меня, — сказала Марина, — кстати, мы тоже принесли вино, — и она достала из сумочки подруги, поставленной на угол стола, бутылку бюракана, чудного узбекского вина, типа мадеры, почти синего цвета, удивительно сохраняющего свежий виноградный вкус.
Насколько я знал Марину раньше, она всегда отличалась прямотой выражения своих мыслей.
— Но мы хотим выпить коньяку. Правда, Лариса? — продолжила блондинка.
— Люблю коньяк — налей земляк! — продекламировала Лариса и пододвинула рюмку.
«О, да ты не робкого десятка!» — подумал я и разлил «Арарат».
Сразу похорошело, девчонки затребовали музыку. Я включил жизнеутверждающую «Европу».
— Все-таки зарубежная попса лучше нашей, — прозвенел Ларисин колокольчик, она подняла руки кверху и, помахивая ими, стала подпевать в такт песне.
— Ты серьезно увлекаешься музыкой? — спросил я.
— Старший брат приучил.
— Так у него, наверно, все есть, что у меня.
— Он уехал с предками в Волгодонск, я живу одна.
— А что же они уехали?
— Юг есть юг.
— Не ври, Лариса, — сказала Марина, — у нее папа импотент по радиации, а мама здесь загуляла. Зато у Лариски теперь отдельная квартира, предки оставили ее доучиваться в колледже.
— Так сразу все и выдала, дура! — огрызнулась Лариса.
Колледж в нашем городе считался его гордостью. Туда брали не всех, а по тестам. Значит, красавица еще и с умом.
— Да ладно, пошли танцевать, Вадик!
Марина сдернула меня со стула и заприжималась в танце горячим телом.
— Ты что, все еще один? У тебя есть девушка?
Я знал, что Марина разведена.
— Нет и не надо, — ответил я лицемерно.
— Да уж на твоей Тане свет клином сошелся. Подумаешь!
Я промолчал.
— Займись Ларисой, — предложила партнерша, — знаешь, она такая… загадочная! — наконец подобрала она слово.