И тут Витки Сейтман вскрикнул своим необыкновенным голосом, который сейчас звучал еще громче и пронзительней, чем раньше:
– Тор, бог грома! Услышь меня, сын Одина, защитник Асгарда и Мидгарда [15], богов и людей! О великий воин, воплоти свою силу в руне своей молниеносной! Надели меня ее мощью! Взываю к тебе! Взываю к тебе от всего сердца! Помоги мне! И пусть гнев Хресвельга, Варгамор и Урда падет на меня одного!
Каждое произносимое им слово, каждое непонятное имя вызывало дрожь, и это заставило даже лодку-рыбу замешкаться в броске. Она неуклюже плюхнулась в воду, вздымая тучи брызг, и Валер, с трудом проморгавшись, увидел, как Витки Сейтман сорвал с себя спасательный жилет, стеснявший его движения, и широким, сильным взмахом руки что-то начертал над своей головой.
И тотчас ему в руку, словно короткое крепкое копье, легла сверкающая молния! Сжимая ее, Витки Сейтман бросился на рыбу-лодку и вонзил молнию в один ее глаз, а потом, мгновенно вырвав ее, ударил и в другой.
Почему-то Валер в это мгновение больше всего был потрясен тем, что из одного глаза хлынула синяя краска, а из другого зеленая. Он до такой степени был убежден, что лодка живое существо, что не сомневался: кровь у нее должна быть красная!
Витки Сейтман выдернул копье из второго глаза лодки и, сильным броском взметнувшись из воды, вскочил ей на панцирную спину. Чудище вздыбилось, встало на хвост, а потом опрокинулось желтым брюхом вверх, словно бы вдавив храбреца в воду. При этом оно мгновенно обратилось в лодку – всё, целиком, – так что северный маг должен был получить немалый удар осклизлым деревянным килем, и этот удар вполне мог его убить!
Какое-то мгновение лодка качалась на волнах, слегка поворачиваясь, словно пытаясь высмотреть свои жертвы дырами, которые зияли у нее вместо глаз.
Все замерли, затаив дыхание, надеясь, что Витки Сейтман сейчас вынырнет, но он не появлялся.
Внезапно лодка резко завалилась на один бок, на другой, подпрыгнула – и стало видно, что в ее бортах и в днище появились зияющие дыры, обведенные красно-черной каймой, словно бы прожженные чем-то. Да, именно прожженные: они еще дымились! Противно запахло мокрой гарью. В дыры хлынула вода. Лодка уже не могла метаться, поворачиваться: она погружалась, она тонула, и наконец по воде над тем местом, куда она канула, пошли круги.
Но никто не закричал радостно, никто не захлопал в ладоши, никто даже не вздохнул с облегчением: все по-прежнему всматривались в толщу воды, ожидая, когда покажется Витки Сейтман. Но он всё не появлялся, и Валер внезапно осознал, что прошла не одна минута с того мгновения, как лодка опрокинула колдуна вглубь.