Как же Вера и Уран жили тут?.. Где спали, что ели?
Впрочем, вполне возможно, только люди ничего тут не видят, а для Веры и Урана, точнее – для Варгамор и Урда, этот дом был полон удобств. Или, к примеру, для них эта дверь означала не вход в пустой дом, но и вход в подземный мир Хельхейма, туда, где оби-тает их муж и отец Хресвельг. «А лицо на нем было железное…»
В смысле каменное!
Ужас так и подполз к сердцу, но Валер уже немного научился скрывать свои чувства.
Все, кроме одного…
Он подошел к стене, ощупал ее, потом постучал кулаком.
Стена была обыкновенная бревенчатая – твердая и вроде надежная. Пол, кажется, тоже не собирался проваливаться. Потолок – крепкие, одно к одному, бревна. Вряд ли рухнет.
– Давайте немного посидим, дух переведем, – предложил Валер, садясь на пол и прислоняясь спиной к стене.
Ганка немедленно опустилась слева от него. Рядышком.
Сердце так и стукнуло…
– Давайте отдохнем, правда, – прошептала она.
Дрожал не только ее голос – она вся дрожала от страха, и Валер, плюнув на приличия и застенчивость, обнял ее.
Ганка опустила голову на его плечо. Валер уткнул нос в ворох ее кудрявых волос.
Волосы пахли полынью. Валер обожал этот запах! Мама разводила дома хризантемы – это были ее любимые цветы, – и Валерка еще малышом общипывал листья, растирал между ладонями и нюхал, нюхал, потому что эти зимние цветы пахли летней полынью. В любое время года!
Ганкины волосы пахли полынью. Это было удивительно, но вместе с тем ничего другого и быть не могло, Валер это прекрасно понимал. Ведь он не влюбился бы в нее так… смертельно, если бы она не была именно такой, какая ему нужна, – от этих кукольных ресниц до аромата волос.
Они сидели на полу, а остальные стояли и смотрели на них.
Вдруг раздался какой-то странный звук.
Валер поднял голову и обнаружил, что это всхлипнула Валюшка. Да как громко! А через мгновение она уже рыдала и бормотала сквозь слезы что-то неразборчивое.
– Что ты говоришь, Дистельфинк? – переспросил Витки Сейтман, и Валюшка прокричала:
– Да неужели меня никто так не полюбит?!
Витки Сейтман и Азанде разом шагнули вперед, но Валюшка раздраженно отмахнулась:
– Только не говорите мне про викингов и вождей племен с их бивнями! Мне это не нужно! Мне нужно просто, чтобы кто-нибудь влюбился и вот так же с ума по мне сходил два года и… и… до самой смерти! Неужели никто не полюбит? Никто?!
В голосе ее звучало такое отчаяние, что Валеру почудилось, будто даже стены дома задрожали.
И внезапно раздался голос, он доносился снаружи – звонкий юношеский голос:
– Валюшка! Я! Я люблю тебя! Я! Никто!