Инюшкин спокойно опустился на свое место, утратив к учителю биологии всякий интерес, и со вздохом посмотрел на часы – столько драгоценного времени потеряно впустую! Личун же выглядел готовым продолжить битву, но под суровым взглядом начальства не решился. Пыхтя и отдуваясь, толстяк стал усердно растирать замерзшие руки, глядя куда-то в стену позади Людмилы Викторовны.
– Итак. Сценарий елки и роль Деда Мороза я отдаю Дмитрию Николаевичу. Уверена, он справится не хуже вас, Виталий Алексеевич. А вас, в свою очередь, назначаю на вакантное место Кощея Бессмертного – мы никак не могли найти для него подходящего кандидата. А вы фактурно хоть и не совсем Кощей, зато темпераментом подходите лучше всех.
Учительская взорвалась общим хохотом. Преподаватели переглядывались с легким удивлением – все уже успели забыть, что завуч обладает поистине императорским чувством юмора… иногда.
Когда всеобщий ажиотаж немного поулегся, Людмила Викторовна продолжила, не отводя взгляда пронзительных глаз педагога с большим стажем от недовольной физиономии Личуна:
– Эта роль значительно меньше, поэтому она не помешает вам заняться оформлением зала к празднику, как вы и хотели. И о самодеятельности не забудьте, конечно. На сегодня, думаю, можно закруглиться. По домам, господа, по домам, пока там абсолютный ноль не наступил.
Морозы крепчали.
Вроде бы низкие температуры привычны для жителей России, но не такие – эти и в самом деле были аномальными. Помимо жуткого холода с ног сбивал ураганный ветер. Острые, как осколки стекла, снежинки, упав на промерзшую землю, взмывали снова в воздух в вихре пурги, и становилось непонятно: то ли снег падает сверху, с серо-белого неба, то ли снизу – с бело-серой земли.
Снегоочистители, как большие умные звери, работали на улицах города почти круглосуточно. Машин не хватало, и в помощь Пензе их присылали соседние области.
Дворники с замотанными лицами, одетые в штормовки поверх пуховиков, целыми армиями расчищали дорожки, которые тут же заваливало снова.
Ежась от холода, Роман снова шел после уроков в бункер. Сегодня, правда, Дмитрий Николаевич не назначал встречу, но что-то тянуло старшеклассника в этот уютный мирок, неподвластный внешнему влиянию и признающий исключительно силу таланта, вдохновения и знаний.
Еще несколько лет назад бункер был всего лишь подсобным помещением с единственным квадратным окошком под самым потолком. Располагался он в полуподвальном помещении, между медпунктом и кабинетом домоводства (там проводились уроки труда для девочек). Волкогонов видел пришпиленные к стене фотографии, как помещение выглядело до того, как Инюшкин организовал ребят и привел все в порядок. Видок был, по правде говоря, удручающий. Старожилы, которые уже окончили школу, но все еще заходили в бункер проведать любимого учителя, рассказывали, что здесь даже отопления не было. Все пространство было забито каким-то старым хламом, горами мусора и грязи. С потолка свисала густая бахрома паутины, а если на улице было сыро, из трещин в стенах иногда просачивалась вода. Так что, когда Дмитрий Николаевич задумал переоборудовать подсобку под помещение литературного клуба (так официально назывался бункер), всем пришлось засучить рукава. Инюшкин смог уговорить Кузьмича установить в комнате батареи. А перед этим он сам вместе с учениками несколько недель выносил из подсобки хлам и мусор, подметал и мыл полы, стены и даже потолок. Так что через месяц-полтора подвальная подсобка приобрела вполне жилой вид, и первые участники клуба начали обустраивать внутреннее пространство.