Когда кто-то уходил на задание, Стримм устраивался напротив радиостанции и не отходил от нее до тех пор, пока группа не возвращалась. Эта вылазка не была исключением. Стримм занял водительскую кабину ранним утром и выбирался оттуда всего дважды: справить нужду и перехватить чего-нибудь съестного.
Вопрос Мякинена некоторое время оставался без ответа. Сперва из динамика не было слышно ни звука, потом в нем что-то захрипело.
Наконец-то раздался сиплый голос Стримма.
— У меня все без изменений, — коротко доложил он.
— Может, попробуешь связаться с ними сам? — предложил Феликс.
— Наш молокосос снова умничает? — задал вопрос Стримм.
— Он самый. Больше некому, — ответил Мякинен.
Стримм ему нравился, но неприязнь к зазнайке и грубияну Феликсу была сильнее. Поэтому любой повод поддеть спесивого немца финн встречал с воодушевлением.
— Тогда вели ему заткнуться, — отозвался Стримм. — Или он думает, что только в его котелке варится что-то съедобное?
— Можно попытаться вызвать Кертиса. Если Голик все еще не с ним, то узнаем хоть про вертолет, — предложил Винс.
Он убеждал Феликса в том, что для волнения повода нет, но сам нервничал ничуть не меньше немца.
— Уже, — ответил Стримм. — Кертис молчит, как и Голик. Но это ничего не значит. Связь здесь паршивая, хуже некуда.
— Неудивительно в такой-то глуши. На десятки километров один захудалый городишко. Кому тут связь налаживать? — проговорил латиноамериканец Вако.
— А аэродром? Тут уж русские непременно должны были постараться. Он международного класса, принимает авиалайнеры из всех стран, — заявил Стримм. — Как же не наладить связь.
— О чем ты? Это же русские. — В голосе Феликса звучало откровенное пренебрежение. — У них все на авось.
— Так и есть. Взять хотя бы их платформы. Вокруг них нет никакого ограждения и охраны. Чего они после этого хотят? — На этот раз Мякинен был согласен с немцем. — Конечно, нам от этого только польза, но…
Договорить финну не дал Стримм. Его взволнованный голос перекрыл слова Мякинена.
— Всем заткнуться! Есть связь! — громко выкрикнул он.
В пассажирском салоне наступила тишина. Время от времени до мужчин, находившихся там, долетали отрывочные фразы, произносимые Стриммом. Но понять, хорошие или плохие новости он получал, им не удавалось.
Спустя долгих пять минут Стримм вернулся к переговорному устройству и заявил:
— Вертолет на подходе. Мякинен, готовь носилки! Один из наших ранен.
— Что? Они ввязались в бой?
— Какого дьявола там произошло?
— Кто ранен? Голик?
В этот момент тканевая занавеска отошла в сторону. С узкого топчана поднялся высокий, очень крепкий араб. Он потянулся, откинул в сторону пушистый плед и занял место за столом.