– Как мне доложили, операцию лучше всего начинать через десять дней, максимум через две недели. Однако вы говорите, что резервов нет, и на все сил не хватает. Но вы поймите, товарищи, что другого такого большого шанса не будет. Поэтому вам надо – короткая пауза, – надо собрать достаточное количество сил.
– Четвертый воздушно-десантный корпус понес сравнительно небольшие потери, – сразу отозвался кто-то из генералов, – и за пару недель его можно подготовить к боевым действиям.
– Сто семьдесят девятая стрелковая сидит здесь в тылу, а она вполне боеспособна. К тому же у нее гаубичный полк оснащен трофейной артиллерией, снарядов к которой мы выделим с избытком. Ее, правда, хотели перебросить к Демянску, но там и без нее справятся.
Сразу посыпались предложения о соединениях, частях и подразделениях, плоть до батальонов, которые можно снять, перебросить, ускоренно доформировать. Потом также легко нашлись паровозы из резерва правительства. Нарком путей сообщения заверил, что он и члены политбюро, курирующие транспорт, лично контролируют выделение поездов для переброски войск. Пообещали также изыскать недостающее вооружение, запланированное количество боеприпасов и продовольствия.
Все это конечно, страшно интересно, но вот что на этом совещании делаю я, вот в чем вопрос. Слова мне не давали и ни о чем не спрашивали. Могли бы тогда просто вручить протокол и сэкономить мне кучу времени. Единственный плюс от моего сидения это то, что некоторые командующие, любящие крепко выражаться, теперь старались себя сдерживать. Даже Ворошилов, который и при Сталине не затруднял себя автоцензурой, теперь перешел с матерно-командного на обычный русский язык. Да, вот так надо с ними, построже. Вместо того, чтобы бросаться стандартными заученными фразами, пусть предварительно думают и тщательно формулируют свои предложения.
Ладно, пока обдумаю новый замечательный план – уже пора всерьез вести с пленными немцами агитработу. Мы уже захватили несколько генералов, а скоро их прибавится еще десяток-другой. Особенно радует, что партизаны поймали самого Зейдлица-Курцбаха, и самое приятное, Гитлер успел присвоить ему звание генерал-лейтенанта буквально за день до пленения. Вот нам и готовый глава будущего комитета «Свободная Германия». Жаль, что Саша больше ничего о его членах не помнит. Тогда, в той истории, немцы ждали коренного перелома в войне, чтобы запеть по-другому. А тут перелом похоже не за горами, и нужно ловить момент, поскорее вербуя добровольцев среди пленных. Вопрос только в том, как именно использовать фрицев, которые согласятся перейти на нашу сторону. А что, если действительно сформировать из немцев, настроенных против Гитлера, отдельный корпус. В прошлый раз до этого дело не дошло, и ограничились лишь небольшими отрядами, да и то буквально в последние дни войны. Но сейчас все может пойти по-другому. Вот только на какой фронт их послать? Против своих воевать они будут неохотно. Против румын? Ага, сейчас. Эти вояки будут служить тренировочным полигоном