– Скажите, Винцас Семенович, – спросил я, – а как в Литве относятся к Советской власти?
– По разному относятся, Александр Васильевич, но в основном, хорошо, – сказал Капсукас, – ведь люди видят, что Советская власть стоит за порядок, за социальную справедливость. Именно она завершила войну и заставила германцев уйти с захваченной ими земли. В основном нас поддерживают бедняки, безземельные крестьяне, батраки, рабочие.
«Тарибу» же поддерживают «укининскасы» – это те, кто рассчитывает получить для себя отдельно взятый хутор. В общем, товарищ Тамбовцев, надо срочно создавать в Литве наши, большевистские советы. Лишь тогда мы сможем удержать там власть. Ведь после полного вывода германских войск нам не нужно будет держать в тех краях большое количество русских войск. Если сейчас власть в Литве заменяют военные, то что там начнется сразу после демобилизации большей части армии? В Литве надо будет сформировать свою Красную гвардию, которая не даст в обиду вновь созданные Советы.
А желающих стать новым «Миндовгом» или «Витовтом» в Литве предостаточно. Во время моей поездки я познакомился с неким Антанасом Сметоной. Он, кстати, из «Тарибы». Амбиции у него огромные. В свое время он закончил юридический факультет Санкт-Петербургского университета. До недавнего времени Сметона возглавлял «Литовское общество вспоможения пострадавшим от войны». По замашкам он готовый Наполеон Бонапарт, который готов не только захватить власть с помощью штыков – все равно, своих ли или чужих, – но и начать расширять границы Литвы, предъявляя территориальные претензии соседям. Словом, человек опасный.
– Вы правы, Винцас Семенович, – сказал я, – вспомнив о том, что Сметона в нашей истории в декабре 1926 года совершил военный переворот и был бессменным диктатором Литвы аж до 1940 года. – Господином Сметоной надо будет заняться персонально.
В общем, я доложу о нашем разговоре товарищу Сталину. Думаю, что он найдет возможность оказать вам практическую помощь. И я посоветовал бы вам переговорить с товарищем Дзержинским. Он родом из Вильно, и ваши проблемы ему хорошо знакомы. Он сейчас как раз занимается делами, связанными с обеспечением охраны новой западной границы Советской России. Так что вам все равно придется иметь дело именно с ним.
– Висо гяру, Винцас Семенович, – попрощался я с Капсукасом.
– Висо гяру, – сказал Капсукас, вставая со стула, – Думаю, что мы еще с вами увидимся в самое ближайшее время.
5 марта 1918 года. Итальянский фронт, Доломитовые Альпы.
Вторая битва при Трентино началась вечером 4 марта, когда на западном участке итало-австрийского фронта, в Доломитовых Альпах в районе Чизмон-дель-Граппа неожиданно загрохотала австро-германская артиллерия, в том числе стянутые на этот участок в один ударный кулак 420-мм осадные мортиры Круппа, прозванные «Большой Бертой» в честь племянницы пушечного короля, и 305-мм осадные гаубицы Шкоды. Скалодробильная канонада по заранее разведанным и пристреленным целям продолжалась всю ночь. Сверхтяжелые фугасные и бетонобойные снаряды крошили выдолбленные в скалах итальянские укрепления, вызывали оползни и обвалы, в то время как артиллерия меньших калибров засыпала итальянские позиции тысячами химических снарядов. Еще раньше, примерно за сутки до начала основной части операции, германские и австрийские горнопехотные части начали обходной маневр по гребням горных хребтов, что со времен перехода армии Суворова через Альпы считалось в принципе невозможным в зимних условиях.