Брагин усиленно пытался сделать вид, что его на мостике вообще нет. Он знал! Он точно знал гораздо больше, чем рассказал нам тогда, в Первом! Ой, не зря он с каторжниками бежал именно туда…
А еще я внезапно осознал, что в течении трех дней, пока мы пилотировали «Юрия Гагарина», мы были самыми могущественными людьми на этой планете!
– Разработка ядерного оружия запрещена, – заговорил передатчик после длинной паузы.
– Производство, а не разработка, – поправил адмирала Тарасов. – К тому же вам запреты не особо мешает.
– Вы понимаете, что нанести ядерный удар по Новому Нью-Йорку – это равносильно объявлению войны? – спросил американец.
– Да, но я хотел бы отдельно подчеркнуть, что я отдам приказ нанести удар только после вашего первого выстрела. То есть войну начнете вы, а я… а мы просто ответим.
Радио снова замолчало, но теперь крейсер, сменив курс, уходил в сторону берега НАШ. Я выдохнул. Или вздохнул. Кризис миновал.
Мы освобождали нашу землю. Наши города. Один за одним. Основная часть оккупантов ушла давно. Остались или отъявленные фанатики, верные Великому Хану до последнего вздоха. Эти сражались до последнего, полностью оправдывая жижиш – войну до последнего воина. Чем выбить их из здания – проще было подтянуть артиллерию и сравнять квартал с землей. Тем более печально, что это был наш квартал, и нам же придется отстраивать его заново. Ну не лично нам, а чертям, которые вернутся после войны уже не как захватчики, а как дармовая рабочая сила. Этих инопланетян мы уничтожали безжалостно, принося в жертву то, что сами некогда создавали.
Были и другие. Те, кому просто некуда было идти. Кого в степях ждала или голодная смерть или рабство. Эти сдавались пачками. Но и мы не собирались кормить рогатых. А еще одевать, охранять. Их, обезоружив, просто отпускали. Как и до войны – загружали в автобусы и довозили до границы, где вытряхивали на волю. И там скагаран ждало то, чего они пытались избежать – голодная смерть и рабство.
Глядя на освобожденный Грачевск, я начинал осознавать, что к Скагаранскому Халифату инопланетяне относились еще бережно. Если в городе чертей стекла в окнах, хотя и были редки, но, все же – были, то здесь не осталось даже ни единой двери! Нам достались развалины. Нередко – заминированные развалины. Построить рядом еще один Грачевск было бы быстрее, проще и дешевле, чем восстановить этот!
Сбежавшие до боев оккупанты утащили с собой все, что только можно, оставив голые стены. Что не утащили – то сожгли. Город, лишенный электричества в первые же дни войны было нужно как-то освещать во время всей оккупации, еду – на чем-то жарить и греть.