– Киниш? – произнес я.
Взгляд скага, до этого устремленный в никуда, переместился на меня.
– Грашев?
Рогатый не выглядел сколь бы то ни были удивленным моим появлением. Скорее, он испытал невероятное облегчение, словно с плеч инопланетянина свалился огромный груз.
– Как сын? – спросил я.
– Убит, – ответил Великий Хан.
– Плохо, – покачал я головой.
– Плохо, – согласился он.
– Сдавайся… – неуверенно предложил я.
Глаза краснокожего сузились. Что-то мелькнуло в них… не гнев, нет. И не ярость. Решимость. Рука скага дернулась к рукоятке револьвера. Как глупо! Я сработал на опережение, выжав спусковой крючок. В тишине зала прозвучала очередь и на рубашке Великого Хана появилось несколько равных отверстий, через которые толчками вытекала кровь. Кровь последнего Великого Хана. Киниш упал на свой трон. Он смотрел куда-то ввысь с безмятежной улыбкой на лице.
– Рога Великого Хана! – воскликнул Малышев, протягивая мне нож с пилой на обухе. – Вот это трофей!
– Нет, – возразил я. – Не трогайте его. Пусть скаги похоронят его по своим обычаям.
– Но… – попытался возразить капитан.
– Это приказ, – отрезал я.
Все же я был ему чем-то обязан. Я подошел к телу Киниша и поднял блестящий хромом револьвер. Это был единственный трофей, который я желал. Откинул барабан и рассмеялся.
– Паша, ты головой не повредился? – обеспокоенно спросил Брагин.
– Пустой, – ответил я, демонстрируя оружие. – Он пустой!
Чертов скаг! Он воистину был Великим Ханом! Он не мог позволить себе попасть в плен. Не мог позволить себе бежать. И не мог застрелиться. Самоубийство – величайший грех по понятиям инопланетян. Тилис, Единый В Трех Ликах, такого не простит. А потому выбрал такой способ уйти из жизни. Демонстративно показав, что убил его не я, я просто выпустил пулю, а решение умереть принял он сам.
– Но эти рога я точно заберу, – Малышев с улыбкой начал отпиливать рога скага-тюремщика.
Остальные солдату уже налетели на тела, снимая золото. Я отвернулся. Я успел повидать достаточно зверств со стороны инопланетян и мне было очень горько осознавать, что мы, люди, недалеко от них ушли.
– Капитан!
В тронный зал вбежал запыхавшийся сержант. Увидев меня, он осекся, оправился, и, приложив руку к козырьку шлема, произнес:
– Товарищ полковник! Разрешите обратиться к капитану Малышеву!
– Давай, – кивнул я.
– Капитан, в подвале полно заложников, а с севера, от Сигнальной горы, приближается не меньше полутора тысяч всадников! Какие будут распоряжения?
– Вызывай транспортные вертолеты и занимаем оборону, – приказал я. – Что нам еще остается?