А сколько в СССР людей, у которых нет знакомых коммунистов и которые исчезают из жизни в подобных случаях навсегда!
Таких «мелочей» советского быта хватило бы на тысячи томов, и в той или иной форме редко кому из советских граждан не приходилось их испытать.
Но нагляднее, чем в какой-либо другой области, дух времени отразился на домашней прислуге.
Постоянно возникающие по жалобам последних судебные процессы, при разрешении которых красные судьи для оправдания или снисхождения принимают во внимание пролетарское происхождение, а для обвинения непролетарское, отбивают охоту пользоваться наемными услугами даже у тех, кому это доступно.
Взятая мной «отлично рекомендованная» шестидесятилетняя старуха на замечание о нерадивости ответила:
— Видно, вас не научили еще девять лет революции!.. Я вам не прислуга, а такой же человек, как и вы.
И тотчас же, будто желая демонстрировать, какая путаница понятий получилась в ее голове от всего происходящего, вдруг добавила:
— Я в молодости не у капитана, а у настоящего генерала служила, да и то довольны мной были.
Та же хаотичность понятий сказалась в процессе сорокалетней работницы, содействовавшей своему другу в убийстве ее мужа.
Все трое были вселены в одну из опустевших барских квартир, и когда муж (чернорабочий) принимал ванну, подкравшийся сзади убийца размозжил ему топором голову.
Через две недели преступление было раскрыто, и под подушками постели, на которой спала жена, нашли полуразложившуюся голову убитого с прикрепленным к его волосам образком.
На вопрос следователя о находке убийца ответила:
— Жалко было расставаться с ним. А образок надела, потому без покаяния помер, так чтоб душенька его поближе к Господу была.
Развлечения, которыми большевики поначалу непомерно баловали народ, уже с 1922 года вследствие дороговизны стали доступны не каждому.
Присылаемых в учреждения и на фабрики «профсоюзных» билетов не хватало для всех желающих пользоваться ими, да и распределялись они коммунистическим начальством «по личному усмотрению», то есть по кумовству.
Переполненные в первые годы революции, когда были бесплатными, театры, стали приносить дефицит, и даже сборы в сравнительно недорогих кино понизились.
Зато раскинувшиеся по всему Петрограду государственные игорные дома, доход с которых поступал в пользу учреждений «охраны младенчества и материнства», привлекали к себе людей всех категорий, но больше всего рабочих.
В беспросветно тусклой «новой» жизни они являлись наркотиками, и опьянения ими искали и ищут и сейчас многие.