Я запер за ним дверь и перевернул табличку с ОТКРЫТО на ЗАКРЫТО. Затем взвесил три фунта тысячелистника для Малины и вызвал курьера, чтобы он доставил пакет как можно скорее. Потом я выключил свет в магазине и направился в отдел Восточной философии, куда нельзя заглянуть через окна. Я уселся на пол, скрестил ноги и положил руки на колени. Затем я провел три часа, тщательно обновляя обереги от каббалистической магии – мне и в голову не приходило, что в этом может возникнуть необходимость, – а также усиливая быструю внутреннюю защиту. В конце я скопировал ее на оборону внешнего периметра.
У меня осталось немало вопросов относительно этой парочки – прежде всего об их тайной организации и о том, откуда им стало известно о моей деятельности здесь, – но теперь имелись серьезные подсказки. Они религиозные фанатики, пытающиеся избавить мир от зла, каким они его понимают; у одного из них есть нечто живое на лице; и я стал обладателем очень интересного ножа, который могу отдать Стае Темпе.
Я не сомневался, что раввин будет наблюдать за моим магазином и либо последует за мной, когда я поеду домой, либо попробует устроить какую-нибудь гадость, поэтому я приготовился разрушить его планы.
Мой магазин, как всем казалось, имел только один вход. Задняя дверь или пожарный выход отсутствовали. Лишь одинокая стеклянная дверь с мощным засовом. Но подобный расклад не мог удовлетворить такого параноика, как я. Мне требовался путь к отступлению на случай, если появится нечто большое и ужасное или представители власти. В кладовой с надписью: ТОЛЬКО ДЛЯ СОТРУДНИКОВ, находившейся рядом с ванной комнатой, имелась лестница со стальными ступеньками, прикрепленная к стене и ведущая к люку, через который я мог попасть на крышу. Этот люк не открывался снаружи – на то были практические и магические причины, и только я мог с ним справиться.
Чтобы ускользнуть от раввина, я взобрался по лестнице, словно пират – с серебряным ножом в зубах, и вылез на крышу, стараясь оставаться в ранних вечерних тенях. Я сотворил заклинание невидимости и сбросил одежду, сожалея, что приходится оставить сотовый телефон. Затем связал шнурком кольцо ключей и рукоять ножа, принял форму большого филина, крепко сжал шнурок когтями и беззвучно взмыл в ночное небо Темпе. Я не полетел сразу домой, а спланировал на одну из ветвей большого эвкалипта, который рос рядом с парком Митчелла. Там я провел четверть часа, внимательно наблюдая, не следит ли кто-то за магазином, как на реальном, так и на магическом уровне. Уж не знаю, как мог раввин следить за невидимой птицей, о существовании которой не имел представления, но паранойя – это мой стиль жизни.