Сын тоже чувствовал себя превосходно. Много ел, пачкал пеленки, орал как резаный, требуя внимания к себе. Здоровый такой, розовощекий, крепкий карапуз, который уже вовсю делал небезуспешные попытки встать на толстые ножки. Глаза ему достались папины, серые, цвета стали, а вот мастью он пошел в маму. Брюнетом будет. Ох и наплачутся девки, когда этот упертый озорник вырастет. Ох и наплачутся.
– Ты когда собираешься? – неожиданно спросила жена в один из вечеров.
– В каком смысле? – не сразу понял подоплеки вопроса парень. Хотя… уже не парень давно, скорее зрелый мужчина, выглядевший внешне примерно на тридцать с небольшим лет. Седая челка тоже юности не добавляла.
– Ты меня совсем за дуру-то не держи, хорошо? Я в курсе всех твоих дел. Меня интересует, когда ты собирался мне сказать, что через неделю планируешь отправиться к своим?
Илюха смутился. Он ломал голову, как это преподнести. Его грызла вина за то, что он собирался сделать. Ведь ему придется оставить жену и ребенка тут, одних. Оно, конечно, понятно, что им тут ничто не угрожает. Охраняют так, что начинаешь думать, есть ли у самого императора такая охрана? Но вот тем не менее чувство вины присутствовало. Однако и поделать с собой ничего не мог. Он просто знал, что это надо сделать. Иначе спокойной жизни ему не видать. Это дело было изначальным смыслом его существования. Той целью, которую он в самом начале своего, так сказать, «имперского вояжа» себе поставил и которая помогала ему выживать. Своеобразный жизненный ориентир, если угодно, не будь у него такового, возможно, получилось бы все совсем иначе.
Он должен, обязан это сделать, обязан перед собой и своими земляками. Дома, на далекой Земле, живут его родичи, которые не меньше жителей империи достойны своего «звездного» шанса. И он, Илюха, как сын своей родины, обязан его дать, у него есть возможность это сделать, и он это сделает. Иначе совесть так и будет беспокоить. Видимо, вся гамма эмоций отразилась на его лице, потому что жена улыбнулась своей чарующей улыбкой, как только одна она умела.
– Я понимаю, милый, как это для тебя важно. Знаю, что ты разрываешься между мной и своими земляками. Не переживай. Я не буду устраивать истерик, пытаясь удержать тебя подле себя. Иди и делай, что должен, только пообещай, что сразу же вернешься ко мне. Я отпускаю тебя потому, что не хочу делить тебя с кем-либо. Ты этого еще не понял, но ты уже наш. Мой. Там, на твоей родине, ты будешь чувствовать себя чужим. Ты изменился, стал другим. Чужим для земляков. Вряд ли они тебя поймут. Твоя жизнь теперь здесь, милый. В империи. Тут я, твой сын и дочь, а кроме них