Мельничный хутор стоял на пути в Херсон - Федя проезжал его вместе с Марусей. Окажись хутор чуть в стороне, Феде и в голову не пришло бы заглянуть туда: никакой надежды, что чекистский отряд уже прибыл, у него не было. Он бежал, захлестываемый ветром и косыми режущими струями дождя, не разбирая залитых водой дорожных выбоин, задыхаясь, с одной мыслью в голове: где угодно, как угодно найти помощь, спасти Марусю…
И когда, уже в полной темноте, какие-то люди схватили его, и один из них, присмотревшись, воскликнул: «Федюшка!» - он заплакал в голос, навзрыд, как ребенок…
Спешившись у деревни, чекисты окружили школу, не потревожив даже деревенских собак, но это оказалось ненужной предосторожностью. Смагины на этот раз проявили несвойственную им беспечность. Возможно, они и выставили дозоры, но караулить под проливным дождем, пока другие пьют, было несладко, и часовые присоединились к пирующим. Когда бойцы Филимонова вплотную подошли к школе, лишь один смагинец встретился им: он блевал, стоя под дождем у крыльца. Так он и умер от руки Филимонова, не разобравшись, откуда пришла к нему смерть.
Большинство смагинцев было пьяно влежку. Те из них, кто еще мог соображать, очень быстра поняли безвыходность своего положения. Двое или трое бандитов, попытавшихся выскочить из окна, тут же свели свои счеты с жизнью…
- Сюда! - кричал Федя. - Сюда, Леша!
Через классную комнату, где среди опрокинутых столов чекисты вязали бандитов, они бросились к Марусиной каморке. Распахнули дверь.
Маруся лежала на полу. Страшна была ее рана, нанесенная наотмашь отточенной, как бритва, бандитской шашкой.
Поперек кровати, без сапог и тужурки, валялся, раскинувшись, Григорий Смагин. Он тоже был мертв.
И еще кто-то, третий, живой, неподвижно сидел в углу…
Вот что увидел Алексей.
Остальное он понял позже.
…Маруся тянула до последнего момента. Вынесла она и короткий, наспех отслуженный венчальный обряд, и слюнявые поцелуи своего «жениха» и похабные шутки упившихся бандитов. Ждала, надеялась, что спасение все-таки придет.
Когда же надежды больше не осталось, когда, распаленный водкой, Григорий Смагин, под грязный гогот собутыльников, затащил ее в каморку, решилась на последнее…
Предложила Смагину еще немного выпить: для храбрости… Он согласился, принес водки. Пока он ходил, Маруся вытряхнула в кружку содержимое своего кулечка из фольги. Он ничего спьяну не заметил…
Успел ли он крикнуть перед смертью или брат его, что-то заподозрив, сам вломился в «брачный покой», но это и решило Маруеину судьбу. Смагин-старший зарубил ее…