Было что-то болезненное, нечистое в ее белом лице, в бегающих глазах, полуприкрытых тонкой лиловой кожицей век, в каждом ее движении, нервном и порывистом. Присев к столу, она вытягивала шею, прислушиваясь к неразборчивому гулу голосов за стеной.
Голоса стали громче, еще громче… Проснулись писаря.
Дверь распахнулась, и на пороге появился огромный, встрепанный Киренко. Силин и Попов попытались удержать его. Но Киренко вырвался и, грузно ступая, так, что в фонарях затрепетали огоньки, подошел к столу машинистки.
- Вот эта?! - хрипло спросил он. - Вот эта самая?
Женщина вскочила. Лицо ее стало покрываться прозрачной пергаментной желтизной.
Киренко смотрел на нее в упор.
- Это ты… Костюкова загубила?… - придыхая на каждом слове, проговорил он.
- Что он говорит?! Я не понимаю… - забормотала она, жалко и растерянно оглядываясь на Силина и Попова.
- Не понимаешь?! А!… - И Киренко начал обрывать застежку на кобуре.
- Что вы делаете! - Женщина отшатнулась к стене, расширенными глазами следя за его пальцами.
- Стой, Павло! - Силин схватил Киренко за руку. - Поговорить надо!
- Пусти! - хрипел тот. - Пусти! Раздавлю гадину!
С помощью Попова и часовых Силину удалось оттеснить его к двери.
- Ну, вам теперь все ясно? - спросил Попов у машинистки.
Она с трудом проговорила:
- Я ничего… не… понимаю…
- Ах, вы еще не понимаете, мадам, или как вас там… фон Гревенец!
У женщины дрогнули плечи. Точно защищаясь, она вытянула перед собой узкие ладони:
- Что вы! Что вы! Это ложь!
- Ложь, говорите? А это тоже ложь? - И Попов помахал измятым листом копировальной бумаги. - Узнаете? - Он поднял копирку на свет и медленно прочитал: - «Командиру революционного отряда севастопольских матросов, товарищу Мокроусову… Приказ…» Это вы печатали? Мы изъяли этот документ у убитого немецкого шпиона!
Лешка невольно привстал с места. Он вспомнил Маркова и черную тряпочку, которую тот передал Бодуэну. Так вот что это было!
Женщина облизнула губы.
- Я ничего не знаю!… - выдавила она. - Это ошибка…
- Вот как, ошибка!… Возможно… Кстати, у того шпиона мы взяли еще одно письмо. Так в том письме господин Бодуэн с самой лучшей стороны рекомендует вас германскому командованию…
Женщина поднесла руки к помертвевшему лицу и опустилась на стул.
- Ну, это тоже ошибка? А гибель Костюкова с отрядом?… А захваченный немцами несколько дней тому назад обоз с боеприпасами - это, верно, тоже ошибка?…
Лицо Попова перекосилось от гнева. Прямые и острые морщины очертили рот.
- Все… Кончились ваши ошибки, уважаемая фон Гревенец! Жалко, что поздно! Не разгадали вас вовремя! Ну что ж, не умеем еще, научимся. Научимся!… - Повторил он. - Одного не могу понять: как вы дошли до этого, вы, российская аристократка? В героини метили? Или перед немцами хотели выслужиться? Не пойму!… Ну да это теперь и не важно! - Он обернулся и сказал: - Позовите Ващенко.