Фенолио стряхнул со стола несколько крошек и уверенно произнес:
– Прекрасно, но это не вся история.
– Что вы хотите этим сказать?
Старик смотрел в глаза Мо до тех пор, пока тот не перевел взгляд на узкое кухонное окошко.
– Я хочу сказать, что у меня нюх на интересные истории, я их за километр чую, так что не пытайтесь от меня ничего скрыть. Выкладывайте. За это получите кусочек чудесного дырявого пирога.
Паула забралась Фенолио на колени и сунула голову ему под подбородок. Вдвоем они выжидающе уставились на Мо. Но Мо покачал головой:
– Нет, думаю, не стоит. Все равно вы не поверите ни одному моему слову.
– О, я верю в самые невероятные вещи! – возразил Фенолио, отрезая Мо кусок пирога. – Я поверю любой истории, лишь бы она была хорошо рассказана.
Тут дверца шкафа приоткрылась, мальчик высунул оттуда голову и спросил:
– Что там с моим наказанием?
Судя по шоколадным пальцам, это был Пиппо.
– Позже, – ответил Фенолио. – Сейчас я занят.
Пиппо вылез из шкафа и разочарованно захныкал:
– Ты обещал завязать мне пальцы узлом.
– Хоть двойным, хоть морским, даже альпийской бабочкой завяжу, если пожелаешь. Но позже. Сначала я выслушаю одну историю. Так что пока можешь еще побезобразничать.
Обиженно надув губы, Пиппо вышел в коридор, и маленький мальчик ускакал за ним.
Мо все еще молчал, водя пальцем по шероховатой столешнице и смахивая с нее крошки от пирога. Наконец он выдавил из себя:
– Эта история связана с человеком, которому я обещал ничего не рассказывать.
– «Плохое обещание не станет лучше, если его сдержать», – заявил Фенолио. – По крайней мере, так написано в одной из моих любимых книжек.
– Я не знаю, плохое это обещание или нет, – сказал Мо, тяжело вздохнув, и уставился в потолок, словно надеялся найти там ответ. – Ну хорошо, я вам расскажу, но, когда Сажерук узнает, он меня убьет.
– Сажерук? Однажды я дал такое имя персонажу. Вспомнил: это был трюкач из «Чернильного сердца»! В предпоследней главе пришлось его убить, и мне было его так жалко, что я даже плакал.
Мегги чуть не поперхнулась пирогом, который только что откусила, но Фенолио ничего не заметил и спокойно продолжил:
– Я редко убиваю своих персонажей, но иногда по-другому нельзя. Описывать сцены смерти не так-то просто: часто они получаются слишком слезливыми. Но сценой смерти Сажерука я остался доволен.
Мегги повернулась к Мо и сокрушенно спросила:
– Он умрет? Ты что… знал об этом?
– Конечно, Мегги. Я прочитал книгу до конца.
– Но почему ты ему не скажешь?
– Он не хочет этого знать.
Фенолио с любопытством следил за их диалогом, но было видно, что он ни слова не понимает.