Мо тоже повернулся к играющим детям и подал старику знак, и тот направился к ним. Сажерук попятился и почувствовал, как по его спине пробежала дрожь.
Старик подошел и сказал:
– Дети в восторге от ручной куницы, которую мальчик держит на поводке. – Сажерук отшатнулся. Почему этот человек так на него смотрит? Иначе, чем женщины на остановке. – Дети утверждают, что куница умеет делать трюки, а мальчик глотает пламя. Можно нам посмотреть на это поближе?
С неба светило горячее солнце, а Сажерука бил озноб. От взгляда старика. Тот смотрел на него, как на своего пса, который давно убежал, и вот наконец, поджав хвост, вернулся. Зверь исхудал, в шерсти завелись блохи, но это не помешало хозяину узнать своего питомца.
– Вздор, не делает он никаких трюков! – выпалил Сажерук. – И вообще тут не на что смотреть!
Он отступил еще на шаг, но старик снова приблизился, как будто их связывала невидимая нить.
– Простите! – проговорил старик и поднял руку, словно хотел прикоснуться к шрамам на лице собеседника.
Сажерук уперся спиной в одну из припаркованных машин. Теперь они со стариком стояли лицом к лицу. Взгляд незнакомца был словно прикован к нему…
– Убирайтесь! – Сажерук грубо оттолкнул старика и взревел: – Фарид, принеси мои вещи!
В мгновение ока мальчик оказался рядом. Сажерук вырвал у него из рук рюкзак и сунул туда куницу, не обращая внимания на укусы ее острых зубов. Старик уставился на рожки Гвина. Сажерук проворно забросил рюкзак на спину и попытался протиснуться мимо незнакомца.
– Пожалуйста, я просто хочу поговорить с тобой. – Старик встал у Сажерука на пути и схватил его за руку.
– Зато я не хочу.
Сажерук попытался высвободиться, но сильные костлявые пальцы не пускали его. Тут он вспомнил, что у него есть нож – нож Басты. Сажерук достал его из сумки, открыл и дрожащей рукой приставил к горлу старика – ему претило угрожать людям оружием. Старик сразу ослабил хватку.
Сажерук вырвался и побежал.
Ему не было дела до того, что Мо кричал ему вслед. Раньше ему часто приходилось спасаться бегством. Как сейчас. Ноги его еще ни разу не подводили. Хотя он и не знал, куда в конце концов прибежит. Оставив позади деревню и шоссе, он скрывался за деревьями, нырял в дикую траву, тонул в желтых зарослях дрока и в серебристой листве олив… Прочь от домов и асфальтированных дорог. Дикая местность всегда была его надежным укрытием.
Лишь начав задыхаться, Сажерук бросился на траву рядом с заброшенной цистерной. Дождь наполнил ее водой, и там обосновались лягушки. Тяжело дыша, Сажерук лежал на земле, прислушивался к своему сердцебиению и смотрел в небо.