– Господь всемилостивый! – пробормотал старик и закрыл глаза.
За окном было еще темно. Луну, застывшую в небе прямо напротив их окна, закрыло облако, похожее на истрепавшееся платье Мегги.
– Я расскажу тебе завтра, – тихо произнес Фенолио. – Обещаю.
– Нет, сейчас!
– Ночью? – посмотрел он на нее, раздумывая. – Это не сказка. Боюсь, тебе приснится кошмарный сон.
– Расскажи! – умоляла Мегги.
– Боже, – вздохнул Фенолио, – ты смотришь на меня, как мои внуки… Ну что ж… – Он помог Мегги залезть на верхнюю кровать, подложил ей под голову отцовский свитер и, укрыв, заботливо подоткнул одеяло. – Эти строки из «Чернильного сердца» я помню почти наизусть, когда-то я ими очень гордился… – Фенолио откашлялся и зашептал: – «Но было еще нечто, чего боялись больше, чем людей Каприкорна, и называли Тенью. Тень являлась только по зову Каприкорна и была то красной, как огонь, то серой, как пепел, в который огонь превращает все, что пожирает. Подобно языкам пламени, вспыхивающим в костре, она пробивалась из земли. Пальцы ее и ее дыхание несли смерть. Тень, безмолвная и безликая, вырастала у ног своего господина и, принюхиваясь, как гончая, идущая по следу, ждала, когда хозяин укажет ей жертву». – Фенолио провел ладонью по лбу и отвернулся к окну. Помолчав, он заговорил снова, через силу вспоминая давно написанные им строки. – «Рассказывали, что Каприкорн приказал кому-то из кобольдов или гномов, искусных во всем, что связано с огнем, сотворить Тень из пепла его жертв. Никто не знал наверное, но ходили слухи, что Каприкорн умертвил тех, кто вызвал Тень к жизни. Как и ее хозяин, Тень была бессмертна и безжалостна». – Фенолио замолчал. Мегги смотрела в темноту. Сердце ее колотилось. – Знаешь, Мегги, – совсем тихо произнес старик, – думаю, ты должна будешь вызвать Тень. И боже упаси, если тебе это удастся. В мире много чудовищ, человек, если вдуматься, один из них, но все они смертны. Видит бог, сочиняя книгу, я меньше всего хотел, чтобы по земле разгуливал, сея повсюду страх и ужас, бессмертный монстр. Помнишь, я тебе рассказывал про одну идею твоего отца? Вероятно, это наш единственный шанс, хотя и неизвестно, что из этого выйдет. Мне надо все обдумать, времени у нас мало. Ложись поспи. Так ты говоришь, казнь состоится послезавтра?
Мегги кивнула.
– Как только стемнеет, – прошептала она.
Фенолио устало прикрыл рукой глаза.
– А о той женщине не думай, – сказал он. – Может, мои слова покажутся тебе неприятными, но она вряд ли может быть твоей мамой. Даже если тебе этого очень хочется. Откуда ей здесь взяться?