Взгляд Пруста на любовь был столь негативным и мазохистским, что в конце концов он пришел к выводу, что только любовь к искусству стоит мучительных душевных усилий. И именно в это в последние годы своей жизни он пытался сублимировать свою безумную и ненасытную страсть. Несомненно, он согласился бы с тем определением любви, которое дал ей Бодлер: «оазис ужаса в пустыне скуки». Но он с наслаждением снова проживал любовь в своем воображении и упивался воспоминаниями, пока писал.
Хотя Пруст и заявлял, что «В поисках утраченного времени» – это не автобиография, многие исследователи считали этот роман автобиографическим, полагая, что запутанные отношения рассказчика с Альбертиной отражают связь Пруста с его любовником, Альфредом Агостинелли, которому он купил не «роллс-ройс», а самолет. Этот самолет был одним из первых и утонул в Средиземном море. Так Альфред приобрел сомнительную славу: оказался одним из первых людей, погибших в авиакатастрофе.
Несмотря на пессимизм Пруста, он внес глубокий вклад в наше понимание психологии любви. Он описал модели отношений и показал, как каждая новая сердечная трагедия резонирует с прежними, в результате чего наше «страдание тем или иным образом современно всем тем эпохам нашей жизни, когда мы страдали». Мы хотим, чтобы нас любили по-настоящему, утверждал Пруст. Иначе мы в жизни так же одиноки, как на пустынном берегу моря. Иначе мир казался бы плоским, как почтовая марка. Когда любимый уходит, умирая или бросая нас, печаль заполняет все клетки нашего существа. Но в конечном счете, если мы достаточно долго ждем, печаль становится забвением. Но как человеку ждать? Лучше воспылать страстью к самому миру, испытывая тот постоянно возобновляемый восторг, который и поэтичен, и научен одновременно. Произведения природы и человеческих рук помогают человеку бросить якорь в мире, где, судя по всему, нам почти негде пришвартоваться. Мало-помалу мы познаем мир с любовью и становимся сильнее. Действительно, человек может потерять себя и стать таким, как все, – художником сильным и проницательным, исполненным радости. Ожидая, что возникнет любовь, ожидая свидания с любимым, ожидая, что любимый воспылает такой же ответной любовью, ревниво ожидая любимого, когда его не видишь, ожидая бывшего возлюбленного, – человек надеется на возвращение чувства. Для Пруста каждая стадия любви преодолевает время и отмечена совершенно особой чувственностью. Прежде всего это относится к последней стадии – тоскуя, ждать забвения. И она, может быть, самая желанная из всех, потому что восстанавливает психику человека до следующего эмоционального взрыва. Как писал Вергилий в «Эклогах», годы уносят все, даже память.