Информация передается через нейронные синапсы химическими «рукопожатиями» в виде крошечных струек химических веществ, именуемых нейромедиаторами. Пока неврологи идентифицировали примерно шестьдесят разных типов нейромедиаторов… На молекулярном уровне именно нейромедиаторы делают нас счастливыми или грустными, раздраженными или спокойными, тревожными или уравновешенными.
Одна из разновидностей нейромедиаторов – эндорфины, доставляющие особое удовольствие потому, что они являются природными опиатами, способными снимать боль, вызывать опьянение, подобное наркотическому, или успокаивать. Когда мать обнимает своего новорожденного младенца, в его тело проникают эндорфины, которые и позволяют ему чувствовать себя счастливым, спокойным и защищенным. Младенец учится связывать любовь с ощущением удовольствия.
Детеныш зебры может встать на ноги и пойти вскоре после рождения. Да и большинство детенышей других животных умеют бегать, еще будучи совсем малышами. Однако у человека дети рождаются беззащитными и еще не сформировавшимися. В нашем далеком прошлом, когда у нас формировался большой мозг, у женщин еще не было широких бедер, чтобы производить на свет плод с головой соответствующего размера. Эволюция поставила людей перед дилеммой. У людей с большим мозгом было больше шансов на выживание, а женщины с узким тазом умирали при родах. Женщины же с широким тазом передвигались слишком медленно и не могли убежать от хищников. Конечно, это решение никоим образом не было единственно возможным, но произошло так, что бедра у женщин стали немного шире, а дети стали рождаться в состоянии, когда они, по сути, были еще утробными плодами. Таким образом, мать могла защитить своего младенца, пока он продолжал расти и развиваться – теперь уже вне ее тела, но под защитой ее всепоглощающей заботы, заменявшей ребенку ее лоно. А если отца можно было убедить оставаться где-то поблизости, он мог в этот опасный период защитить и мать и младенца. Да, конечно, это было довольно неуклюжее, неидеальное и сложное решение, однако эволюция развивается благодаря товарообмену и рукопожатиям, а не заявлениям.
Было бы заманчиво представлять себе эволюцию в виде своего рода градостроителя, выкладывающего сразу все свои проектные чертежи. Эта перевернутая логика очень соблазнительна, потому что мы жаждем смысла и как минимум предпочитаем хоть какие-то объяснения. Однако для описания реальных событий потребовалось бы длинное, разветвленное предложение с множеством периодов и точек с запятыми. Ну, например, такое: детей с более крупным мозгом выживало больше, и они давали потомство тоже с более крупным мозгом; однако довольно часто матери умирали при родах, за исключением тех немногих, у которых оказались более широкие бедра; и, несмотря на неудобство более широких бедер, со временем уровень выживаемости женщин с более крупным мозгом и более широкими бедрами стал выше; особенно это относилось к тем женщинам, которые защищали своих детей лучше, то есть к тем женщинам, в организмах которых химические процессы протекали особенно активно, когда они чувствовали мощный стимул кормить своих младенцев и жертвовать ради них всем; а особенно если им помогали мужчины, испытывавшие аналогичные побуждения, что гарантировало сохранение мужских генов, даже если это предполагало долгосрочную компенсацию (его гены сохранятся для будущих поколений), а не краткосрочную выгоду (не быть обремененным зависящими от него матерью и ребенком).