Однажды в тихий день на атолле Френч-Фригат-Шолс – заповеднике дикой природы на Гавайском архипелаге – я сидела за обеденным столом с человеком, сопровождавшим меня в путешествии, – Биллом Кертзингером, специалистом по подводным съемкам. Он достал папку с фотографиями разных ракурсов обнаженной женщины, плывущей под водой в карамельного оттенка свете. Вскоре эта «русалочья» серия будет выставлена на обозрение в картинной галерее Портленда в штате Мэн, и он принес эти фотографии с собой, чтобы окончательно просмотреть их еще раз. Женщина-русалка с затененным лицом плывет в воде, обтекающей ее груди и живот; треугольник ее лобка окутывают призрачные стебли теней. Ее волнистые волосы поднимаются, словно облако дыма, а на некоторых кадрах она плывет под своим собственным отражением, созданным светом на поверхностном слое воды. Покачиваясь и плавно извиваясь в воде лагуны, плывущая женщина кажется настолько осязаемой, что вода вокруг нее выглядит еще прозрачней, а ее нагота воссияла сквозь тусклое пространство ее прошлого – стоило ей стать зыбучим песком и бурными волнами. Какое-то время я внимательно рассматривала эти фотографии, выискивая таящийся в них соблазн, – и не только для Кертзингера, мужчины лет сорока, кожа которого просолилась за годы, проведенные им под водой, но и для всех мужчин, где бы они ни жили.
Удивительно, что легенды о русалках появлялись во всем мире везде, где жили мореплаватели. Русалки – не мифические создания какой-то одной культуры, экспортируемые, как религия, экзотическая кухня или новая мода. В Норвегии, на острове Ньюфаундленд, в Новой Гвинее, в Океании, в Мексике, в Африке, на Гаити и в других странах – древние мифы о русалках существуют везде. В этих фантастических историях длинноволосые женщины с пышной грудью, узкой талией, изящными руками, но с рыбьей чешуей ниже бедер околдовывали мужчин, лишая их богатства, ума, сердца и души. И однако же, к ним, как правило, не относились как к силам зла, свирепым, подобным ведьмам существам. Совсем наоборот. Русалки – невиновные убийцы, женственные и соблазнительные. Околдованные их опасной чувственностью, как наркотиком, мужчины хотели их, как своего рода сексуальный героин, даже зная, что эта любовь плохо кончится. В лучшем случае они станут чужаками в обоих мирах и будут рожать детей, не пригодных ни для земли, ни для моря. В худшем – мужчины утонут в любви и объятиях русалок.
В древнейших религиях мир разделялся на две стихии – огненную и водную; фаллическая молния символизировала мужское начало, а подобное чреву море – женское. Зачастую боги, имеющие мужское обличье, держали в руках посохи или скипетры в виде молний. Древнейшие представления о сладострастии русалок коренятся в легендах о божествах в образе рыб – таких, как семитическая лунная богиня Атаргатис, само имя которой, если его произнести, лишает человека дыхания и заставляет его язык прилипнуть к небу. У Атаргатис были человеческие руки, женская грудь и красивая человеческая голова, но ее бедра плавно перетекали в переливчатый хвост золотой рыбы. Хотя и наделенная сверхъестественной силой, она, властвуя, прибегала к так называемым женским хитростям. Она была прекрасной, тщеславной, гордой, жестокой, соблазнительной – и при этом совершенно не доступной для земных мужчин, которые в нее влюблялись. Несколько позже приобрела известность Афродита – богиня, тоже рожденная морем, – и ей прислуживали русалки. Иногда в виде полуженщин-полурыб изображали и греческих сирен, и они укрепили представление о роковой притягательности русалок. Сверхъестественные обольстительницы, соблазнявшие моряков и приводившие их к погибели, сирены пели такие жуткие и восторженные песни – мелодические волны на морских волнах, – что моряки прыгали за борт и плыли туда, откуда раздавалось пение. А иногда сирены своими чарами гипнотизировали капитанов, и те вели свои корабли к скалистым берегам, где они и разбивались. Германцы называли русалок «морскими женщинами» (