Европейских русалок часто изображают с гребнями и зеркалами, потому что они долгими часами сидят на скалах и, купаясь в лучах солнца, расчесывают свои длинные волосы. Волосы всегда считались сексуальным символом, одной из приманок русалок. Распустив волосы и демонстративно расчесывая их перед мужчинами, русалки показывают, как они сексуальны. Говорят они редко, но могут петь так, что звуки их пения оказываются более волнующими и проникновенными, чем просто слова. В некоторых кельтских легендах русалки вырастали до чудовищного размера. Они разбирались в волшебных травах. Они жаждали губить людей и, резвясь около берегов и кораблей, доводили до безумия тех, кто не мог устоять перед их чувственностью. Поэтому считалось, что увидеть русалку – это дурное предзнаменование, которое предвещало бурю или кораблекрушение. Чтобы одержать верх над русалкой, у нее надо было похитить какую-нибудь из ее вещей – например, гребень или пояс, спрятать этот предмет – и русалка окажется у вас в подчинении. Но если она обнаружит потерянное, то вновь обретет свою силу и вернется в море. В мифах русалка почти никогда не остается с мужчиной, потому что ни он, ни она не могут жить в чужом мире, вдали от друзей, близких и привычной обстановки.
Однако существовали и водяные – особенно в легендах шотландских рыбаков, называвших их «шелки». В арабских сказках «Тысяча и одна ночь» есть «Сказка об Абдулле и Абдулле». В ней бедный рыбак по имени Абдулла обретает благодетеля в лице водяного, которого тоже зовут Абдулла. В легендах столь не связанных между собой стран, как Ирландия и Сирия, рассказывается о водяном, выходящем на берег, чтобы брать человеческих жен. В поэме Мэтью Арнолда «Брошенный водяной» (The Forsaken Merman) жена водяного, бросив его с детьми и вернувшись к людям, обрекает его на предельное отчаяние. У царицы Атаргатис был супруг Оаннес – полурыба-получеловек. Как сторонний наблюдатель и пришелец из другого мира, он учил людей быть более человечными. Оаннес был достаточно великодушен, чтобы научить людей проникновенному пониманию их искусств, наук и литературы. Вначале его изображали с человеческой головой, покрытой, как шапкой, головой рыбы; рыбью чешую он носил как плащ. Однако вскоре этот образ эволюционировал, и его стали изображать в виде существа, которое выше пояса было мужчиной, а ниже пояса – рыбой. В древних мифах он ассоциировался с солнцем – божеством, имевшим важнейшее значение для людей эпохи палеолита. Оаннес выползал на сушу на рассвете, а ночью нырял обратно в море, и, пока находился на суше, создавал для людей цивилизацию. Однако древние почитали Оаннеса как божество, а не превращали его в объект любви. Исторически женщин не очень-то возбуждала идея мужчины-рыбы. А вот мужчины были одержимы образом женщины-рыбы. Фантазируя о русалках, мужчина мог слиться с прекрасной и юной, как девочка, женщиной, а через нее – и со всем океаном, который она представляет. Он мог пренебречь человеческими обычаями и обществом, не имевшими в ее мире никакого значения. Она поверит всему, что он ей скажет; сделает все, о чем он ее попросит. Она станет его морской гейшей. Русалка только выглядит невинной и прекрасной, но по сути она – необузданное животное; ее не смущает чувство вины, ее не волнуют запреты; она жаждет лишь доставить ему удовольствие.