Всеобщая история любви (Акерман) - страница 76
Но даже если бы все это было неправдой, любовные игры все равно будут оставаться для нас притягательными, потому что в них мы оттачиваем ум, и они напоминают нам о детстве. Фактически это главное, во что играют взрослые. Люди любят спорт: меряться силой, дерзостью, проявлять ловкость, соревнуясь с товарищем по команде, с противником, надеясь победить, получить награду и прославиться. Любовь – это требующий усилий спорт, в котором задействованы все группы мышц и мозг. Цель любовной игры – это большое физическое удовольствие, а ее особая прелесть в том, что правила постоянно меняются. Часто мы идем не в ту сторону; цель иногда исчезает за туманом чувства вины или опасений; на поле могут неожиданно появиться другие игроки (свойственники или соперники); преимущества можно потерять в мгновение ока, и внешние обстоятельства зачастую меняют карты до окончания игры. Какие шахматы, поло, баскетбол или война могут с этим сравниться?
В этом турнире воль, с доспехами и поединками, делается ставка на обладание, а тот, кто заставляет девицу страдать, повышает свою самооценку. Неистовые дети романтизма – Руссо, Байрон, Шелли, Гёте и другие – были мастерами таких игр и их обожали, но они были исключениями, подтверждавшими правило, задававшими направление. Два модных сердцееда, Байрон и Шелли, питали воображение читателей XIX века, исповедуя свободную любовь, абсолютную готовность подчиниться минутной прихоти и отстаивая право человека реагировать на жизнь совершенно по-своему. Однако многочисленный и сильный средний класс уже начал задумываться о важных жизненных вопросах – о религии, экономике, нравственности и даже о том, что и как нужно чувствовать. Женщинам полагалось быть нежными, скромными и впечатлительными. Романтические влюбленные, влюбляясь со всей страстью, сравнивали чувства с потоком, ливнем и наводнением. (Романтическая поэзия так часто прибегала к образу бурной, неукротимой воды, что даже удивительно, почему в ней не упоминается о простом дожде.) Однако утверждалось, что любовь – бесполая, целомудренная и истинная. А какой еще ей быть, если хорошеньким девушкам полагалось быть чистыми, неиспорченными, воспитанными и хрупкими? Как можно было растлевать таких маменькиных дочек? Женщинам уже не обязательно было иметь большое приданое и владеть унаследованными землями. И хотя индустриализация освободила женщин среднего класса от традиционных работ – обучения детей, шитья одежды, приготовления пищи и выпекания хлеба, – она же сделала их чрезвычайно зависимыми от мужей. Замужней женщине из среднего класса не подобало выходить из дому, бывать в обществе, заниматься социальной помощью или посещать школу. Если жене не нужно было работать и она не приносила с собой богатство, то какая ей тогда отводилась роль? В основном рожать детей и быть символом супружества. Так она отвечала тому романтизированному идеалу, которому было невозможно соответствовать в жизни точно так же, как средневековые дамы не могли соответствовать идеалам их рыцарей. Женщинам полагалось сидеть дома и заботиться о детях; мужчины возвращались домой после работы и проводили время с ними и с детьми. Все важные решения, касавшиеся семьи, принимал мужчина – хозяин поместья, дом которого, каким бы он ни был скромным, был его крепостью. Когда романтическая любовь просочилась в новые мечты среднего класса, она одомашнилась, упростилась, стала опрятной и бесполой.