Когда я размышляю о сущности современной жизни, об изменениях в отношениях, которые сделали жизнь такой, какой мы ее сейчас знаем, то припоминаю три главных фактора: право выбора, частная жизнь и книги. Как человек, чья молодость пришлась на семидесятые годы, я почти не могу представить себе время, когда люди не могли делать в своей жизни выбор – даже в мелочах, не говоря уже о чем-то глобальном. У личной свободы – долгая и неторопливая история. Отчасти ее можно объяснить ростом населения в мире, что давало людям возможность не выделяться и вести тайную жизнь. Если они не могли освободиться от нравственного закона, то, по крайней мере, могли тешить себя тем, что освобождены от него в частной жизни. Несмотря на устроенные по сговору браки, люди умудрялись втайне любить тех, кого выбирали они, не испытывая стыда; потом – выбирать тех, с кем вступать в брак, а со временем они осмелели даже настолько, что пожелали жениться на тех, кого они любят. С ростом благосостояния и появлением свободного времени в домах стали устраивать комнаты того или иного назначения, в том числе и спальни, где могли скрыться от посторонних глаз муж и жена. Вскоре и молодожены захотели жить отдельно от родственников: такой была новая идея, основанная на только что завоеванном ощущении частной жизни.
Изобретение книгопечатания помогло влюбленным и стало для них стимулом. Как только люди стали грамотнее, у них появилась возможность устроиться с книгой в каком-нибудь тихом месте, читать ее наедине с собой и размышлять. Чтение навсегда изменило общество. Размышление в одиночестве постепенно становилось общераспространенным, и в романтической и любовной литературе читатели могли открыть для себя что-то возможное или хотя бы воображаемое. Они могли позволять себе спорные мысли и чувствовать поддержку близких им по духу людей, никому ничего не рассказывая. Книги можно было держать где угодно, а появление библиотек принесло с собой представление об уединении, когда человек мог предаться самым сокровенным своим мечтам. Влюбленные могли слиться душами, читая любимых ими обоими писателей; то, чего они не могли выразить лично, они хотя бы могли отметить на страницах книги. Книга, которой сопереживали влюбленные, могла говорить с ними по секрету, усиливая ощущение близости даже тогда, когда любимый был далеко или когда с ним было запрещено встречаться. Книги открывали доступ в мир, где можно было предаваться полету воображения, окрыленным любовным фантазиям; они наделяли читателей ощущением эмоциональной общности. Где-то в другом городе или государстве другая душа читала те же самые слова и, может быть, мечтала о том же самом.