Делать было нечего, пришлось продолжить путь, напоследок незаслуженно благословив так и не открывшиеся ворота.
Неспокойность этих мест отразилась в неприятном событии, случившимся в тот же вечер. На дорогу выскочила зареванная девица в разорванном до колен платье и сорванным голосом попросила помощи.
— Дядя мой там… — причитала она. — Да детки у него… Упали в яму, выбраться не могут со вчера… Дядька ногу поломал… Малышей жалко, отче, помоги хоть чем, одной мне их не вытащить…
И доверчивый слуга Венца, не найдя в ее речах лжи, поудобнее перехватил посох и отправился в указанный овраг, где и схлопотал по затылку чем-то тяжелым, надолго распрощавшись с возможностью воспринимать этот мир.
* * *
Голоса продирались сквозь мои уши, как орочьи колесницы по болоту. Медленно, со скрипом, с большими потерями. Они попросту ввинчивались насильно, не интересуясь, хочу ли я их слышать.
— Сильно ты его, дядя Бар, — пеняла давешняя девица кому-то. — В голове вон вмятина… ай, уже нету. Магик что ли?
— Магик бы не попался, — со смешком отвечал ей мужской бас. — Да и не сильно я его. Померещилось тебе, Жейка. Крови нет и ладно. Хен, вяжи его и к остальным.
Мои руки стянуло что-то вроде веревки, тело неласково приподняли и совсем уж неласково опустили. Ноздрей коснулся сильный запах немытых тел. Глаза я решил пока не открывать, предполагая, что ничего хорошего все равно не увижу.
— Медальку надень, эй! — торопливо напомнил голос Жейки.
Шею стянула еще одна веревка, и тут же мышцы слегка повело судорогой. Я знал сие творение артефакторов, называемое «полон смертных», иначе называемое просто «плен». Оно подавляло все магические способности ровно на сутки, хотя могло бы и дольше, но маг более суток без силы не протянет. И что это означает? Видимо, меня пленили для перевозки именно в этот срок. К тому же, посчитали магом. Я-то, допустим, продержусь, ибо не маг, но кто эти «остальные»?
— Попить бы, — хрипло попросил юный голос с права от меня. — Жуль, гнида, плеснул бы…
— А я вот тебе за «гниду» плетей плесну! — сварливо отозвался кто-то невдалеке.
— Э, там, завязали жахальники, — прикрикнул Бар. — Крови вечером будет хоть залейся. И ты, Жуль, своим недругом займешься. А до этого держите себя в руках. Тебя, Рос, это тоже касается. Сила есть, ума не надо…
— Да понял я, понял… — виновато сказал некто с другой стороны басом еще гуще, чем у «дяди».
Я все же рискнул приоткрыть глаза. Тут же увидел довольно много. Чье-то бессознательное, но живое, тело прямо передо мной. Мужчина, лет сорок-сорок пять, голый, со следами побоев. Молодой парень, почти мальчик, сидящий на коленях напротив. Руки его были жестко связаны и не раз — у запястьев, у локтей, и даже между пальцев была пропущена тугая бечева. Синяков на нем было еще больше, но взгляд горел ненавистью. К слову, находились мы в клетке-повозке, которая ехала, окруженная всадниками. Девица, заманившая меня, как раз заглянула в клетку с седла, ткнула меня древком копья и присвистнула.