И тем не менее он почувствовал внезапную тревогу.
«Представь: там один из этих монстров, за которыми охотятся твои „ребята“, и он ждет тебя – в машине».
Мысль была абсурдной, но уже не впервые его одолевали живущие внутри беспокойные призраки. Работа вынуждала его покидать музейные коридоры министерств и иметь дело и с теми и с другими одинаково жуткими, но противниками – опаснейшими безумцами и ужасными наживками. Никто не был способен понять, сколько мужества, сколько отваги требовалось от него, чтобы день за днем просто продолжать быть самим собой.
Он приоткрыл дверцу. Внутренность салона, насколько он мог увидеть со своего места, оставалась темной и пустой. Порыв ветра – и носа коснулся легкий аромат лосьона.
– Привет! – осторожно произнес он.
– Садись, – ответил знакомый голос.
Почувствовав себя несколько спокойнее, Алварес нагнулся и сел рядом с водителем, пристроив портфель на коленях и подбирая полы пальто, прежде чем захлопнуть дверь.
– Надеюсь, это займет не больше часа, – сказал он, обращаясь к человеку, сидящему на водительском месте, – и оно будет стоить того…
И тут он понял.
В машине они были не одни. Без сомнения, был еще один человек – он прятался до этого момента, пригнувшись, на заднем сиденье, а теперь выпрямился. Алварес увидел, как вырастает его силуэт, отраженный в щитке приборов.
Последнее, о чем он подумал, обернувшись и встретившись с темнотой, – это что на лондонскую голоконференцию с сыном он не успеет.
Как всегда, я выполняла свою работу с презрением в сердце. И как всегда, старалась обратить это презрение себе на пользу.
В ушах все еще звучал гнусавый голос, которым несколько минут назад он сказал, чего же хочет:
– Сделай для меня Красоту. В полном варианте. Давненько я ее не видел… Подцепи меня ею на крючок…
– Я не смогу подцепить вас Красотой. Это не ваша филия.
Разумеется, Женса не устроило мое возражение.
– Я приверженец Ауры, и ты знаешь, что сможешь, если сделаешь все хорошо и дашь все… И ты это сделаешь, – прибавил он мягко, но уверенно. – Когда тебе было двенадцать, твоих родителей пытали и потом убили, а сестру жестоко избили. Ты тоже была там, но тебя они практически не тронули. А знаешь почему?
– Я этого не помню, – ответила я, дрожа.
Женс кивнул со своего места:
– О, естественно, ты заблокировала это воспоминание, потому что чувствуешь себя виноватой. И с тех пор ты считаешь, что в долгу перед Верой. Хочешь пожертвовать собой ради нее, хочешь спасти ее и знаешь, что я твой единственный шанс поймать Наблюдателя… И именно по этой причине ты дашь мне Красоту и выложишься полностью. И если ты меня подцепишь, я тебе помогу.