Сказав мне «привет», он поднял руку и содрал с моего лица скотч. Затем между резиновым кляпом и щекой всунул острое лезвие с зазубренными краями, которое один раз уже использовалось, чтобы перерезать закрывавшую глаза повязку. Что-то вроде электроножа. Расположил его плоское полотно плашмя возле моего лица, хотя и не касаясь его, и нажал кнопку. Послышалось шипение – резинки с треском лопнули.
Я не стала сглатывать слюну. Рот мой превратился в безводную пустошь, пересохшие губы потрескались, язык присох к нёбу. Я застонала и закашлялась. Увидела приближающуюся пластиковую бутылку с водой и жадно, проливая ее на подбородок и джинсы, принялась пить. Вода была такой свежей, что глотнуть ее было все равно что впервые коснуться губ любимого. Но, пока пила, я вонзала ногти связанных за спиной рук в стену, вонзала так, чтобы стало больно. «Никогда не позволяй добыче собой манипулировать: если он делает тебе что-то приятное, постарайся сделать так, чтобы тебе стало неудобно», – советовал Женс.
Когда я опустошила бутылку, Наблюдатель отодвинулся и улыбнулся.
– Кто вы… такой? – простонала я, разыгрывая роль жертвы.
– О, да ты уже знаешь. – И он взмахнул унизанной кольцами рукой. – И я знаю, кто ты такая. Не будем терять времени. Ты использовала по отношению ко мне нечто особенное. И я хочу знать, что это было.
Я смотрела на него, моргая, из-под упавшей на глаза пряди волос. Наблюдатель ласковым жестом отвел ее, другой рукой вынимая из кармана и показывая электронное удостоверение со своей фотографией. Я сделала вид, что испугалась.
– Меня зовут Хуан Леман Годой, а возглавляемая мной компания называется «AZ-Sec». У меня всего тридцать сотрудников, но мы лидеры в области безопасности второго уровня в Европе. Знаешь, что это? Сейчас объясню. Мы разрабатываем softwear[54] для информационной безопасности. Работаем как с частными лицами, так и с организациями, среди которых испанская полиция и европейский Интерпол. Я даже не то чтобы раскрываю пароли к конфиденциальным данным, я их, собственно, создаю. И довольно много знаю о наживках – за исключением личности каждой из вас. Мне известно, что ты сыграла именно для меня. – Его узкие губы вновь растянулись в улыбке. – Явилась спасать своих подружек? Они там, внизу, привязаны к токарному станку. – И он кивнул в сторону запертой двери в противоположном конце комнаты, рядом с лестницей.
На моем лице не дрогнул ни один мускул, но в животе похолодело.
– Полагаю, ты знаешь, для чего эта машина, – продолжил Наблюдатель, – наверняка видела фотографии жертв. Но я тут кое-что добавил. – И он сделал широкий жест, словно показывая гостю свой дом. – Видишь вот ту маленькую камеру над монитором, ту, что мигает? Она отслеживает поведение. Есть и другая, вот здесь, на пульте. Они тебя записывают. Не веришь? Я знаю: для того чтобы распознать маски любой наживки, нужен квантовый компьютер, и я обязательно заведу такой. Но я давно хакнул систему Психологического отдела и годами сижу в ней. Так что могу использовать и его – как свой собственный. А токарный станок внизу управляется другим компьютером, который получает сигналы от первого. Так что, если ты начнешь разыгрывать какую-нибудь маску, он включится и… – Он соединил оба кулака перед моим лицом, а потом медленно их развел. – В общем, для твоих товарок это будет как в русском балете: ноги врозь, одни силуэты. Теперь веришь?