Кобылица в голубой упряжи склонила ухо в его сторону и заржала. Вася задумчиво добавила:
— И не заигрывай с кобылицами, хотя, наверное, ты не сдержишься.
«Вася…».
Она прищурилась.
— Я предлагала остаться в лесу, — сказала она. — Будь здесь.
Конь хмуро посмотрел на нее, но она уже ушла, радуясь, ощущая запах пчелиного воска, глядя на медные чаши.
И лица — столько незнакомых лиц. Все новое кружило ей голову. Пироги, каша, ткани и кожа, попрошайки и монахи, жены ремесленников мелькали под ее восторженным взглядом.
«Вот это, — подумала она, — и есть смысл путешествий».
Вася была у прилавка торговца мехами, гладила пальцем соболиный мех, когда поняла, что одно лицо смотрело на нее.
Мужчина стоял на площади, широкоплечий и выше ее братьев. Его кафтан слепил вышивкой, часть скрывала шуба из белой шкуры волка. Рукоять меча в форме головы лошади беспечно торчала из — за его плеча. Его борода была короче, рыжая, как огонь. Он поймал ее взгляд и склонил голову.
Вася нахмурилась. Что сделал бы деревенский мальчик под задумчивым взглядом боярина? Точно не покраснел бы. Хотя его глаза были большими и темными.
Он пошел по площади, и Вася увидела, что у него есть слуги: крупные мужчины, раздвигающие толпу. Он смотрел на нее. Вася не знала, было ли лучше остаться или убежать. Что он мог хотеть? Она выпрямила спину. Он пересек площадь, окруженный шепотом, и остановился перед Васей у лотка с мехами.
Шея Васи покраснела. Ее волосы были стянуты под капюшоном с меховой оторочкой, и поверх них была шапка. Она была бесполой, как буханка хлеба, но… Она сжала губы.
— Простите, господин, — осторожно сказала она. — Я вас не знаю.
Он разглядывал ее еще миг.
— Как и я тебя, — сказал он. Его голос был приятнее, чем она думала, ясным и со странным акцентом. — Мальчик. Твое лицо знакомо мне. Как тебя зовут?
— Василий, — сказала сразу Вася. — Василий Петрович, и мне нужно вернуться к коню.
Он смотрел с любопытством, и ей стало не по себе.
— Да? — сказал он. — Меня зовут Касьян Лютович. Поешь со мной хлеба, Василий?
Вася испугалась тому, что ей этого хотелось. Она была голодна, не могла отвести взгляда от этого высокого боярина с блеском смеха в его глазах.
Она встряхнула себя мысленно. Что будет, если он поймет, что она девушка? Он обрадуется? Разозлится? Лучше не думать.
— Благодарю, — сказала она, кланяясь, как делали крестьяне перед ее отцом. — Но мне нужно добраться домой дотемна.
— А где дом, Василий Петрович?
— Вверх по реке, — сказала Вася. Она снова поклонилась, стараясь выглядеть послушно, начиная переживать.