Лиля пошевелилась, и провисшая кровать визгливо скрежетнула. Из-за занавески выглянула Татьяна Андреевна. Она в фартуке, на голове белая косынка, руки по локти в муке.
— Я вас разбудила? — улыбаясь, спросила она.
— Чем это так вкусно пахнет? — приподнялся на кровати Сергей. Черные волосы топорщатся на голове, глаза моргают.
— С чем вам блины? — спросила мать. — С маслом или со сметаной?
— И с тем и с другим, — весело сказал Сергей.
Мать задернула занавеску, и немного погодя послышалось трескучее шипение: на раскаленную сковородку шлепнулось жидкое тесто.
Сергей обнял жену и поцеловал, рука его скользнула под одеяло. Лиля тихонько засмеялась и показала глазами на занавеску. Сергей притворно громко вздохнул и, схватив со стула одежду, стал одеваться. Пока он умывался, оделась и Лиля. Из второй комнаты вышел Феодосии Константинович, отец Сергея. Он уже давно встал и умылся. Приводил в порядок за столом какие-то бумаги. Феодосии Константинович только вчера приехал домой на несколько дней. Был он очень высокого роста, худощав, со светлой, косо спускающейся на лоб челкой. Выходя из комнаты, пригнулся, чтобы не стукнуться головой о притолоку.
— Эй, сонное царство! — позвал он сыновей. — Блины на столе!
Из комнаты выскочил заспанный, в длинной до пят рубахе Валерка. Зашлепал босыми ногами к столу, взмахивая девчоночьими темными ресницами, обозрел гладкую клеенку и даже рукой провел по ней.
— Где блины? — спросил он, задирая вверх кудрявую золотистую голову с синими глазами. У всех Волковых, кроме Сергея, глаза были синие.
— Только что были на столе и уже нет, — развел руками отец. — Может, Дружок съел?
Валерка мрачно поглядел на отца и проворчал:
— Зазря разбудили человека… Мне такой хороший сои снился.
Повернулся и ушел в другую комнату. И дверь за собой закрыл. Ушел досматривать свой сон. Только вряд ли ему удалось бы это: немного погодя встал Генка. Ему к половине девятого в школу. Генка заметно подрос. Уже был ростом с мать. Стрельнув глазами в сторону Лили, подтянул штаны и пошел к умывальнику, негромко пробурчав: «Доброе утро!»
В кухне, отделенной от комнаты ситцевой занавеской, стало шумно и оживленно. Выбрался из своего угла между сундуком и столом Дружок. Пес поздоровался с каждым в отдельности: подошел, потерся головой о ногу или руку, улыбнулся. Был он чистый, с гладкой серебристой шерстью и черными торчащими ушами. В Андижане тоже были собаки, но они совсем не походили на Дружка. Вечно путались под ногами, мешали, лаяли. Дружок держался солидно, никому не надоедал. Лаял лишь когда появлялся Сергей. Тут он ничего не мог с собой поделать: приходил в возбуждение, бросался к двери, помогал носом ее открывать, скреб лапами. Вот и сейчас подошел к Сергею и, глядя ему в глаза, положил на колено лапу. Сергей поднялся с кровати и выпустил Дружка на улицу.