— Выродки! — выдохнул Сергей и нагнулся над девушкой. Выпростал ее голову и закинутые назад руки из-под юбки и увидел искаженное ужасом юное лицо. Во рту у девчонки был скомканный носовой платок. Сергей выдернул его и брезгливо отшвырнул.
— Боже мой! — прошептала девушка, судорожными движениями натягивая на ноги юбку. — Что же это такое?!
— Вы знаете их? — резко спросил Сергей.
Девушка всхлипнула и отрицательно покачала головой. Тоненькая шея ее беспомощно белела, губы неестественно вспухли и казались черными, глаза блестели от слез. Ей было от силы шестнадцать лет.
— Боже мой! — повторила она. — Я боюсь… — И вдруг глаза ее снова расширились от животного страха и она, глядя мимо плеча Сергея, воскликнула: — Они опять идут!
Сергей едва успел отскочить в сторону: совсем близко от головы просвистел увесистый булыжник и с шумом зарылся в кусты. Сергей видел, как вскочила девушка и с плачем, босиком — поблескивающие лаком лодочки остались в мокрой траве — бросилась бежать. Он услыхал шлепанье босых ног по асфальту и слабый крик: «Мама! Мамочка!» Оба парня остановились в трех шагах. У того, с челкой, из носа и из угла рта текла кровь. Второй согнулся и все еще держался за живот. Судя по всему, он плохой боец.
— Я говорил, он один, — сказал тот, с челкой. — Как пить дать, дружинник.
— Видали мы таких, — пробурчал второй. — В живот ударил, сука!
Сергей молча ждал их, но и парни не двигались. Оба они были низкорослыми, лица было трудно разглядеть в темноте. Вообще-то, молокососы лет по семнадцать-восемнадцать. Один из них держал руку в кармане.
У Сергея в кармане ничего не было, кроме расчески и зажигалки. Но и ждать, пока они соберутся с духом и бросятся на него, не было смысла. Нащупав ногой что-то твердое, Сергей стремительно нагнулся и схватил камень, который тут же рассыпался в руке: камень оказался засохшим комком глины.
Однако парни разом отпрянули в сторону и тот, который с челкой, прохрипел:
— Пику!
За спиной Сергея затрещали ветви, он оглянулся, и вдруг что-то острое и горячее мягко, как в масло, вошло в него и остановилось. Сначала он даже не ощутил боли, лишь легкий укол. Какое-то мгновение — и острое вышло из него, оставив внутри, в правом боку, тянущую горячую боль.
Сергей увидел черный, нечетко вырисовывающийся на фоне светлой стены дома силуэт третьего парня из этой шайки. Он, по-видимому, прятался в кустах за спиной Сергея. В лунном свете блестели жирные волосы, в правой опущенной руке голубовато сверкнуло длинное узкое лезвие. А потом вдруг все стало безразличным, нереальным. В боку уже не было горячо, а тупо, мертво, будто после замораживающего укола. Серебрящиеся молодые листья на деревьях стали один за другим гаснуть, как маленькие лампочки на новогодней елке, а звездное небо превратилось в огромную воронку, которая стала заворачиваться внутрь, втягивая в себя целые созвездия и расплывчатую луну. Он хотел сделать шаг, но ноги вдруг стали чужими, и, застонав, Сергей повалился на левый бок.