И вот уже два года постоянно преследует Наташу укоризненный и печальный взгляд Миши Тарасова. Этот взгляд она ловила и в классе, и на переменах в школьном коридоре, и на экзаменах, и вот теперь, когда распрощалась со школой, на улицах города. Миша закончил школу в числе лучших учеников и поступил на физмат в Ленинградский университет. Его целеустремленности и усидчивости можно позавидовать. Он был очень расстроен, что Наташа провалила экзамен на факультет журналистики.
Миша приехал на летние каникулы. Раза два они мельком встречались, а нынче, видно, не избежать серьезного разговора…
Он осунулся и совсем не загорел. Хотя черты лица у него правильные, в них есть какая-то унылость. То ли оттого, что внимательные голубые глаза близко посажены, а прямой нос удлинен, то ли оттого, что Миша постоянно сосредоточен и редко улыбается.
Они уселись на свежепокрашенную скамью. Сначала Миша предусмотрительно провел пальцем по лоснящимся зеленым рейкам и лишь потом сел. Казалось бы, совершенно естественное движение, но у Наташи этот жест вызвал раздражение. «Лучше бы ты, Миша, сел на невысохшую скамейку в своих бумажных брюках и прилип…» — подумала она.
— Жарко, — сказал он, сосредоточенно разглядывая носки своих остроносых туфель.
Порыв ветра, всколыхнувший разомлевшую листву на деревьях, взметнул подол сарафана, открыв загорелые стройные бедра. Миша, краем глаза видевший это, деликатно отвернулся, пока Наташа натягивала сарафан на колени.
«Вот оно что, — подумала она, — да он сухарь! Самый настоящий сухарь!» И почему-то от этой мысли ей вдруг стало сразу легче. Раньше Миша казался ей идеальным парнем, лишенным недостатков, а вот сейчас она совершенно неожиданно открыла один. Исчезло чувство вины, которое всегда возникало при встречах с Мишей. Он стал как-то яснее и понятнее. А скорее всего — безразличнее.
— Я заходил к тебе, мать сказала, ты ушла на речку, — сказал он, а Наташа подумала: «До чего пустые слова!» — Пришел на речку, и там тебя нет.
— Наверное, нужно было мелом стрелки рисовать на стенах, — сказала она. — Тебе легче было бы меня найти.
— Ты все шутишь.
— Наоборот, я серьезна, как никогда. Ну, ты меня нашел, что дальше?
— С тобой сегодня трудно разговаривать, — с досадой сказал он.
— Нам всегда было трудно разговаривать, Миша, — ответила она. — Просто мы этого не замечали.
Миша мельком взглянул на нее и снова уставился на свои новые туфли. Лицо его было очень серьезным.
— Через две недели я уезжаю в Ленинград. Месяц будем работать в колхозе… Жаль, конечно, терять драгоценное время, но и колхозникам помочь надо. Не успевают они…