— Чего это ты сегодня такой мрачный? — заметил Рыбаков. — Все из-за жены переживаешь? Да я бы прыгал до потолка от радости, если бы моя ушла…
— Ну, схватил заяц телевизор и деру, а дальше что? — спросил Сергей.
Павел Ефимович взглянул сначала на Сергея, потом на Султанова и рассмеялся.
— Не дошло? — спросил он. — Могу еще раз повторить.
— Ты его и так уже пятый раз рассказываешь, — сказал Сергей.
— Какая тебя сегодня муха укусила? — пожал плечами Павел Ефимович.
— Послушайте теперь грустную историю, — сказал Сергей. — Жил на свете хороший человек. Звали его Иваном, и работал он в одном отдаленном колхозе трактористом. Нужно — пашет поле днем и ночью. Сломался трактор — не ждет, когда приедут слесари, сам ремонтирует. Все в деревне уважали Ивана. Была у него одна страсть: вырезал из березового капа разные художественные поделки. И дарил их одной синеглазой девушке. Только ей нравился совсем не он, а гармонист из соседней деревни. Когда синеглазая вышла за гармониста замуж, Иван пришел на свадьбу и подарил ей великолепную вазу, которую он вырезал два месяца… Весной в полынью провалились две школьницы, они напрямик через озеро возвращались домой после уроков. Услышав крик, Иван — он поблизости работал на тракторе — бросился в ледяную воду и вытолкнул на лед обеих девочек, а вот самому выбраться из полыньи не хватило сил…
Сергей помолчал и угрюмо закончил:
— Я написал очерк, и он провалялся в редакции два месяца, пока я был в больнице…
— Я тут ни при чем, — сказал Михаил Султанов. — Несколько раз ставил в воскресный номер, а Лобанов снимал.
— Он и очерк Блохина зарезал, — заметил Рыбаков.
— Как остался за редактора, каждый критический материал сквозь лупу читает, — сказал Султанов.
— У Голобобова и Дадонова не было такой привычки, — прибавил Павел Ефимович.
— Типичный чеховский Беликов, — сказал Султанов. — Как бы чего не вышло! Мне вот так осточертело с ним работать!
— Это ведь не критическая статья, а очерк, — сказал Сергей.
— Пуганая ворона и куста боится, — заметил Рыбаков. — И потом, он на тебя еще с тех пор зуб имеет.
Это Сергей знал. И это ему наконец надоело… Он поднялся, собрал со стола бумаги, гранки, сложил в папку, аккуратно завязал белые тесемки. И лицо у него было такое, что все примолкли, с любопытством наблюдая за ним.
— К Лобанову? — поинтересовался Рыбаков. — Пустое дело. Он ничего без редактора не решит.
— Зато я решил, — мрачно сказал Сергей.
В этот момент в окно влетела оса и, зловеще жужжа, облетела комнату. Рыбаков ладонью прикрыл свое длинное лицо, Султанов замахал руками. Но оса никого не тронула. Покружившись, она спокойно вылетела, блеснув в солнечном столбике полосатым брюшком и прозрачными крыльями.