Дружок на птиц не обращал внимания, хотя воробьи и синицы без всякого зазрения совести клевали из его плошки. Стоило Сергею поставить на землю алюминиевую тарелку с остатками супа, как воробьи налетали на нее. И пока полусонный Дружок лениво брел к тарелке, разбойники жадно хватали крохи. Улетали они, когда собачья морда опускалась в плошку.
Дружок был на редкость миролюбивый и покладистый пес. Нору ласки он обнаружил сразу. Долго обнюхивал ее, даже попробовал лапами покопать, но потом успокоился. Судя по всему, прошлой ночью он поближе познакомился с диким зверьком. Сергей проснулся от громкого собачьего визга и лая. Сначала подумал, что кто-то приехал, но при виде человека собаки не так лают. Скоро Дружок успокоился, и Сергей снова заснул. А утром увидел на нежном собачьем носу глубокую ранку. Высовывая длинный красный язык, Дружок виновато смотрел на хозяина и облизывал распухший кончик носа, С тех пор пес старательно обходил круглую дыру, ведущую под крыльцо.
Еще солнце огромным раскаленным шаром висело над озером, а сосны купались в жарком предзакатном пламени, еще не умолк в ближней роще соловей и в прибрежном кустарнике изредка вскрикивала иволга, а ей грубовато отвечал коростель-дергач, когда Сергей, оттолкнувшись металлическим веслом от берега, в первый раз вышел на своей «Казанке». Мотор, с которым он провозился полдня, легко завелся, и лодка, подняв за кормой переливчатый бурун и задрав нос, помчалась вперед. Видно было, как брызгала в разные стороны напуганная уклея. Из-под круглых лопушин, распластавшихся на тихом плесе; вывернула большая щука и, сверкнув золотым брюхом, ударила хвостом. Дружок, сидевший на носу, проводил ее взглядом и снова неподвижно замер.
Как всегда перед заходом солнца в погожие дни, на озере было торжественно-тихо. В величественном неподвижном зеркале отражалось небо с редкими, окрашенными в ярко-багровый цвет облаками. Парящий над озером ястреб так явственно отражался в воде, что терялось ощущение реальности: небо и озеро казались одним целым гигантским сосудом без дна и верха. Он выключил мотор. «Казанка», оставляя за кормой широко расходящийся багровый след, скользила вперед, мягко журчала вода вдоль железных обтекаемых бортов, тоненько посапывал разгоряченный мотор.
Празднично осветился его небольшой деревянный дом на берегу, могуче высились сосны, косо разрезавшие своими длинными тенями ярко-зеленую с крапинками одуванчиков лужайку. Разбросал на бугре свои несколько черных домишек хутор. В огороде, меж капустных грядок, копошилась женская фигура в светлом платье. Вокруг опущенной головы нимбом светились волосы.