Долго сидел Сергей на скамье и смотрел на дверь. Лиза так и не пришла. Пар потихоньку уходил в замутневшее окошко, в широкую щель под дверью. Негромко потрескивали остывающие камни. Чутьие зацепив головой фонарь, Сергей шагнул к порогу и распахнул дверь: в предбаннике никого не было. В открытую настежь дверь через порог перешагнул неширокий лунный луч и разлегся на усыпанном сухими березовыми листьями полу. В притолоку с лету ударился невидимый жук и, упав на землю, зашуршал в траве. Низко, над самой крышей, просвистели крыльями утки и тут же одна за другой плюхнулись в воду где-то совсем рядом.
Закрыв дверь, Сергей поставил таз ребром на низкий подоконник так, чтобы он дном закрыл окошко, и подбросил в каменку несколько ковшиков горячей воды. Когда пар взвился к потолку и дышать стало трудно, улегся на полок и с остервенением принялся нахлестывать себя веником,
2
Проплывая мимо острова, где две недели назад обнаружил перемет, Сергей заглушил мотор, снова опустил за корму «кошку» и стал медленно грести. И почти на том же самом месте заарканил новенький перемет с несметным количеством крючков. Поставлен он был, очевидно, с вечера, потому что пойманная рыба была еще живая. Осторожно снимая с крючков судаков, лещей и угрей и выпуская их на волю, Сергей не мог избавиться от ощущения, что за ним, как и в прошлый раз, наблюдают. Но сколько он ни вертел головой, всматриваясь в прибрежные кусты, никого не заметил. Берег, как и всегда в этот ранний час, был пустынным. Над озером гулял ветер, воду рябило. Вдалеке чернели две лодки. Это отдыхающие из «Голубых озер» пожаловали сюда на моторках. Одна лодка стояла на якоре, и было видно, как две человеческие фигурки изредка взмахивают удочками. Со второй лодки бросали спиннинг.
Живую, непораненную рыбу Сергей метил и выпускал обратно в озеро, погибшую бросал на дно лодки. Больше всего попалось судаков. По-видимому, здесь был ход рыбы, раз браконьеры опять поставили перемет на старое место. Судаков, щук, лещей было легко снимать с крючка, а вот угри заглатывали наживку так глубоко, что, не искалечив рыбину, вытащить крючок было невозможно. И потом, змеевидные угри были скользкими, подвижными. Пока вытаскиваешь крючок, весь слизью измажешься. Угри были живучими тварями, и поэтому Сергей выпускал на волю даже пораненных. По его подсчетам, на перемете сидело не меньше трех пудов рыбы. Зачем им столько? Ненависть к браконьерам переполняла его. Готовы вычерпать все озеро? Давятся они этой рыбой, что ли? На базаре не продашь — инспекция накроет. Куда же они ее тогда сбывают? Сейчас лето. К вечеру снулая рыба начнет портиться. Вряд ли они успели бы реализовать весь улов. Пока ночью сняли бы с крючков, пока довезли до города — холодильника-то у них с собой нет, — рыба испортилась бы, а тухлую не продашь. Вот и выходит, что большая часть улова будет выброшена. Ни себе, ни людям.