Когда он миновал последний дом, откуда-то вымахнула большая собака и побежала на него. Сергей остановился. Когда собака вот так молча бежит и не лает, становится не по себе. Пес был худой, с густой серебристой шерстью на спине, и морда у него очень серьезная. Он вплотную подбежал к Сергею и остановился, глядя в глаза. Сергей улыбнулся и протянул руку. Пес показал внушительные белые клыки и шевельнул хвостом. Сергей, однако, погладил его по голове, — почувствовал, что пес не укусит.
— У меня с собой ничего нет… — вздохнул Сергей. — Могу только сфотографировать, — и похлопал ладонью по фотоаппарату.
Когда он двинулся дальше, пес проводил его задумчивым взглядом, а потом, опустив острую морду к земле, потрусил следом.
2
Лиля Земельская останавливалась возле каждого свободного автомата и упорно набирала один и тот же номер. Длинные редкие гудки. Но она чувствовала, что он дома и не берет трубку. Она обратила на это внимание, когда первый раз пришла к нему на квартиру. Телефон звонил, звонил, а он, не обращая на него внимания, разговаривал с ней, улыбался. Помнится, ей надоели эти бесконечные гудки и она хотела снять трубку, но он мягко отвел ее руку. Кто же, интересно, сейчас сидит у него на низкой широкой тахте, застланной красным с черными полосами пледом?..
Лиля решила взять его на измор: набрала номер и положила трубку на подставку. Мимо по широкой улице Горького шелестели «Москвичи», «Победы», автобусы, троллейбусы. Проплывая рядом, как в аквариуме, машины пускали в глаза ослепительные солнечные зайчики. Из бежевой «Победы», остановившейся перед светофором, на нее пристально посмотрел спортивного вида мужчина в квадратных черных очках. Дали зеленый свет, и машина мягко и бесшумно проплыла мимо.
Оставив трубку на полке, Лиля вышла из душной нагревшейся будки, с потоком прохожих дошла до Манежной площади, свернула на Моховую. У здания филфака не выдержала и еще раз забежала в будку телефона-автомата. Долго рылась в сумочке, отыскивая пятнадцатикопеечную монету. Опустила — и снова длинные гудки. Раздраженно стукнула кулаком по аппарату и, опять не повесив трубку, стремительно вышла из будки. В коридоре возле двери деканата факультета журналистики толпились студенты. Было накурено и шумно.
— Куда тебя распределили, Лилька? — подскочила к ней Галя Вольская.
Лиля пожала плечами: она еще не знала, куда ее пошлют на практику. Сейчас скажут…
— Что же ты стоишь? — возмутилась Галя. — Иди скорее к декану, уже, наверное, все хорошие города расхватали.
— Мне все равно, — сказала Лиля. И это было действительно так. Какое имеет значение, куда ее направят на производственную практику? И кто на свете знает, где человеку хорошо, а где плохо?