— Есть предположения? — подняв за цепочку, я покачала кулоном в воздухе.
— Ни малейших, — отозвалась Ирма. — У вас какие-то сомнения?
Я открыла рот, чтобы озвучить свои мысли, но потом, взглянув на амулет, резко передумала. Как бы лояльно ни вели себя по отношению ко мне старейшины, жизнь отучила меня от излишней доверчивости. Особенно в тех областях, кои я совершенно не понимаю.
— Просто хотелось понять, что это за вещица, — ровно ответила я и опустила амулет на стол.
Тень проследила за мной внимательным взглядом, поджала губы, а потом кивнула своим мыслям.
— Так. Вещи в дорогу Рас купит, разрешение у нас есть. Скоро можно будет выезжать, — с подозрением покосившись на чуть светящийся лунный камень, произнесла я. — Давай пока изучим успехи и неудачи нашего предшественника. Идем на диван, попытаемся вместе разобраться в этих каракулях.
Подхватив листочки, я поманила за собой Ирму. Читали мы их вместе, периодически совещаясь вполголоса, верно ли поняли написанное слово.
Я оказалась права, это были именно путевые заметки. Описывалась местность вокруг опустевшей Силиарии, перечислялись виды нечисти, встреченной поблизости. Вот это уже нехорошо! С другой стороны, если сейчас в округе стража тьяринцев, то нечисть и нежить повывели.
По пунктам описывались все попытки вскрыть, взломать, взорвать или точечно проколоть магический щит. Шел подробный перечень заклинаний, названия которых мне ни о чем не говорили. Я впервые слышала о них. Описывались также амулеты и артефакты, которые «сломались» в процессе попыток проникнуть сквозь барьер. Как я поняла из текста, тот выкачивал из артефактов магию, делая их простыми безделушками, и никак иначе на попытки вмешательства в свою структуру не реагировал.
А вот это уже интересно. Если драконы, точнее, старейшины, в курсе, что амулеты и артефакты бесполезны и никоим образом не помогают, то зачем мне был передан этот амулет из лунного камня? Что-то у меня начинают просыпаться нехорошие подозрения.
Годы детства, проведенного в страхе и в скрытности, а также последующие месяцы пути, когда нельзя было выдать себя ни словом, ни жестом, ни взглядом, сделали из меня законченного параноика. Я подозревала всё и всех. Надеялась на лучшее, но не исключала худшего. Не буду лукавить, именно это и спасло мне жизнь. Хотя, конечно, нехорошо, что в свои семнадцать я уже растеряла всю наивность и веру в бескорыстность и абсолютную порядочность.
Позднее, когда мы трижды прочитали путевые записки неизвестного мага, спустились в столовую. Отобедали, и я позвала Ирму прогуляться по садику.