– О! – с чувством воскликнул Донелли. Блюдо было изумительным, но на краба это не было похоже. И в понимании Донелли подобные гастрономические загадки были свидетельством высокого мастерства.
Впрочем, Донелли еще хотел сказать, что за время недолгого пребывания в «Гранд-Норде» любимые домашние брюки из серой фланели стали немного узки. И он догадывается, что дело в том режиме питания, который он вынужден здесь соблюдать. Именно вынужден, поскольку отказаться от того, что предлагают в ресторане отеля, он не может. Еще он хотел бы рассказать госпоже Северцевой, что кабана, который готовит ее шеф, можно выставлять на самый известный гастрономический конкурс! Он, правда, еще не попробовал все десерты, но, похоже, эти москвичи используют свое мороженое, такое, которое не делает больше никто. Донелли уже ел пломбир с вареньем из брусники и изумительной карамелизированной крошкой из черного хлеба. Впрочем, этот хлеб и хлебом назвать нельзя – это что-то вроде коврижки, пряника, но с таким количеством специй, что и разобрать их невозможно. Донелли вечером съедал, как правило, двойную порцию такого десерта. Донелли уже пробовал здесь сырники. Такое блюдо, которое подается в глубокой тарелке. Там лежат три огромных этих самых творожных изделия. Все сверху залито густой сметаной и посыпано сахаром. Это блюдо, вопреки всем правилам, лучше есть большой ложкой. Сырники горячие и хрупкие, сметана тает, смешивается с сахаром… Донелли от одного только воспоминания закатил глаза. О да, «Гранд-Норд» – это место, где разыгрывается необузданный аппетит. Такой, что первой мыслью утром бывает мысль о предстоящих завтраке, обеде и ужине. Донелли мог поклясться, что запах аппетитных щей (SCHI!) с белыми грибами, которые он попробовал здесь, преследует его по ночам.
Северцева нравилась Донелли. Ведь она сумела открыть не просто отель, она сумела вдохнуть в него особый дух. Донелли вдруг задумался и неожиданно решил, что это дух хорошей кухни. Это дух очага, над которым булькает котел с мясной похлебкой. Это дух печи, где стоит хлеб, это запах рома, ванили, шоколада. В эти роскошные номера она сумела вдохнуть дух жилья доброго и уютного. И если бы не это слово, данное руководителям Ассоциации независимых отельеров, и не интересы собственного бизнеса, Донелли все это ей сказал бы. А еще рассказал бы о том, как ему всегда хотелось приготовить кролика. Да, представьте себе, обычного кролика! Но не кролика в сметане, в мятном соусе и еще как-нибудь – таких рецептов сотни. Нет, ему хотелось приготовить так, как было написано в одной старинной книге. Она принадлежит его семье, но хранится у старшего брата. Именно про этот рецепт ходили семейные легенды – мол, никто так и не понял, как и с чем надо приготовить этого несчастного кролика. Не поняли, потому что – вот беда, именно следующая страница была утрачена. Донелли вдруг вспомнил, что как одержимый пытался экспериментировать со всевозможными добавками, но не получалось того вкуса, о котором в конце рецепта было сказано: «Сладости этого мяса не стало, появилась терпкость, острота, но не перечная, добавленная, а природная, словно кролик этот всю свою жизнь провел в зарослях полыни и чабера». Какое-то время эта никуда не исчезающая сладость кроличьего мяса стала идеей фикс молодого повара Донелли. Потом его закрутили другие дела, работа, но он все равно помнит о том рецепте. Донелли мало кому рассказывал об этом. Боялся, что засмеют. У других цели, мечты – красивые, важные! А тут какой-то кролик из трехсотлетней книги семейных рецептов. А вот она, эта самая госпожа Северцева, поняла бы его. И не рассмеялась, и не подумала про себя что-то ехидное. Она поняла бы, потому что они чем-то похожи. Они – профессионалы! Но как расскажешь, если нужно соблюдать дистанцию?! А он, Джузеппе Донелли, обладая южным темпераментом, вообще не умеет этого делать! Поэтому он все больше отмалчивается, старается быть суровым.