– Затрудняюсь ответить. Я просто не помню этого. Я помню только ужасное напряжение. И как же тяжело мы тогда жили! Мне именно тогда показалось, что вся моя жизнь была одной большой проблемой. Отсутствие отца, уход мамы, бабушка и тетя, отчаянно из-за этого переживавшие, болезни, отсутствие денег. Да, потом было замужество, ребенок – это были светлые периоды, но покоя и тогда не было. Не потому, что быт заедал, а потому, что велико было желание двигаться у стреноженной обстоятельствами женщины. Мне было ужасно тяжело в тот момент! Впрочем, стоило мне только увидеть отремонтированные стены, восстановленную лепнину и чугунное кружево лестниц, как настроение менялось. Я начинала верить в чудо. Или – в себя. Я верила, что решу все проблемы. «Слушай, на счету остались деньги для экстренных случаев», – сказал однажды мне муж. И я поняла, что вот наступил он, этот самый страшный день. И что как только смолкнут голоса строителей на «лесах» вокруг здания, можно считать, что я провалилась в яму. «А если мы их потратим?» – спросила я. Муж сказал, что да, можем, но в его голосе было сомнение. Из чего я сделала вывод: поблажек больше нет, надо выходить из ситуации любой ценой.
– Это безрассудство, – пожал плечами Зимин, – это даже безответственность.
– Может быть, – согласилась Северцева, – только я точно знала, что найду недостающие деньги. Мне просто надо было немного сосредоточиться. Я никогда не ждала чуда. И всегда надеялась на себя. Но, наверное, где-то в глубине души жила мысль о справедливости. Я, никогда ни в чем не нуждающаяся и выросшая в любви, все-таки считала себя обделенной, а значит, претендующей на какую-то высшую справедливость. Это звучит наивно, но, мне кажется, такое происходит со многими людьми, пережившими даже небольшие потрясения. Согласитесь, ведь необъяснимый уход матери – это событие неординарное.
– Пожалуй, – кивнул Зимин.
– Конечно, в этой реставрационной суматохе я о таких вещах не думала, но однажды поздно вечером раздался телефонный звонок. Но я не кинулась снимать трубку. Я стояла и смотрела на него. И вы не поверите, у меня в душе вдруг наконец-то появилось спокойствие. Я поняла, что выберусь из этой ситуации. Нет, я не связала это внезапное настроение со звонком, я просто на секунду опомнилась и взяла себя в руки.
– Кто это был? – не удержался от вопроса Зимин.
– Мама, – улыбнулась Северцева, – понимаете, она не задала ни одного вопроса, она ни о чем не спросила, она не завела беседу издалека, с намеками. Она сказала: «Мне надо с тобой встретиться. Как можно быстрее. Давай через полчаса у «Маяковки». Я тогда удивилась, но бросилась собираться. Когда я подошла к метро, мама была уже на месте. Она припарковала свою машину и пригласила меня внутрь.