– Даири, – прошептала я. – Расскажите о ней.
Азард громко вздохнул, посмотрел на меня пару мгновений и кивнул:
– Хорошо. – Засунув руки в карманы брюк, он пошел дальше и продолжал говорить, больше не глядя в мою сторону: – Девчонка должна была стать прорицательницей, поэтому хранила невинность. В семьях чистокровных демонов изредка рождаются девочки с особыми отметинами, у таких детей особое будущее: много учебы, много морали, много запретов. В возрасте шестнадцати лет они проходят первый отбор в храме Пиири, и половину из них отсеивают как непригодных. Там особый ритуал, не будем заострять внимание. Так вот, Даири прошла отбор в шестнадцать и ждала следующего этапа – в восемнадцать лет. У нее были все предпосылки стать ученицей и последовательницей великой прорицательницы. Но ей выпала честь стать саирой моего прадеда. – Демон снова громко вздохнул, передернул плечами, словно сбрасывая с них тяжкий груз, и закончил повествование циничным: – Бахтияр пробыл с ней почти год, а потом женился на моей прабабке. Конец.
– Ничего не конец, – разозлилась я, – хочу продолжение.
– Маленьким девочкам не пристало копаться в нижнем белье больших и страшных демонов. – Азард неожиданно щелкнул меня по любопытному носу и, указав вперед, сообщил: – Мы пришли на работу, и я безумно хочу есть.
В доказательство меня одарили по-настоящему плотоядным взглядом и облизнулись. Я лишь покачала головой, поняв, что продолжение истории откладывается на неопределенный период. Ну ничего, главное – начало положено.
Мне было о чем поразмышлять на досуге. Невинная дева, она же демонесса, она же почти провидица, или как там ее, не давала мне покоя. Даири. Нужно узнать о дамочке как можно больше. Наверняка вся необходимая мне информация есть в библиотеке, а уж если нет – то спрошу у Ирмы. Как-нибудь по-хитрому. Нужно учиться находить общий язык с окружающими, иначе мне крышка. И куда девался Баха? Раньше он всегда приходил по первому зову… Или, точнее сказать, без зова – на ругань.
Погруженная в свои размышления, я плелась за Азардом по широким темным коридорам, освещенным слабым мерцанием, льющимся с потолка. Ощущение, что нахожусь в склепе, не покидало ни на минуту, скорее даже усиливалось.
Но за очередным крутым поворотом меня ожидало новое открытие, заставившее позабыть обо всем на свете. Приятное во всех смыслах. Столовая. Огромная, пропитанная потрясающими ароматами и абсолютно безлюдная.
– Присядь за столик, Мира, – подмигнул мне Малихович, направляясь к раздаточной и продолжая говорить на ходу: – И не волнуйся, я помню твой вкус.