– Нет, Морриган. Ты не такая, как она, – твердо сказал дедушка.
Сердце Морриган билось с такой силой, что отдавалось болью в груди.
– Как она смогла освободиться от магии? Как я смогла родиться? – Она поняла ответ по морщинистому лицу деда, и внутри у нее все застыло. И прежде чем он смог что-то придумать, она сама ответила за него: – Ее освободил Придери.
– Темный бог освободил ее, но Эпона ее простила.
– Вот почему ты постоянно предупреждал меня, что какой-то из голосов ветра может оказаться дьявольским. Потому что моя мать была настоящим дьяволом и слушала этого ужасного бога. И вполне логично, что я тоже могу пойти по ее стопам.
– Милая, мы просто хотели быть уверены, что ты будешь настороже. Что ты не услышишь то, что в свое время совратило и обмануло Рианнон, – сказала бабушка.
– Морриган, послушай. Ты не дьявол, и мы тебя предупреждали совсем не поэтому. Ты похожа на Шеннон, не на Рианнон.
– Но я не ее дочь. Ты сказал, что она была беременна одновременно с Рианнон. Значит, у нее тоже есть дочь в Партолоне, верно? – Ни бабушка, ни дед не ответили ей, и Морриган вскочила, опрокинув скамеечку и повысила голос: – Верно?!
– Да. У Шеннон есть дочь в Партолоне, – наконец сказал дедушка.
– Значит, нас тоже двое – мы как Шеннон и Рианнон. Какая ирония, правда? Мой дом был там, а ее – здесь. Хотя нет. У нее есть мама, и они должны быть вместе. Это только я везде чужая.
У тебя есть пещера и твое наследие… – услышала Морриган витающие рядом слова.
– Я вам не внучка. Я вообще не та, кем себя считала всю свою жизнь. – Морриган попятилась вон из комнаты. Если она останется тут дольше, то утонет в нахлынувшем ужасе и горе.
– Конечно, ты наша внучка. Это ничего не меняет. И единственная причина, по которой мы тебе обо всем рассказали, состоит в том, что у тебя явно проявляются силы жрицы. Это значит, что на тебе сейчас рука Эпоны, даже здесь, в Оклахоме, – сказал дедушка. Он говорил с ней тихо и мягко, как с норовистой кобылой.
– Прикосновение Эпоны – это хорошо, – улыбнулась сквозь слезы бабушка. – Я не сомневаюсь, что у богини есть на тебя планы.
– А если это не ее прикосновение? – Голос Морриган был помертвевшим, как и ее душа. – Что, если это Придери сделал меня своей, и именно поэтому я слышу голоса, могу зажигать огонь и со мной разговаривают кристаллы, и светятся, когда я к ним прикасаюсь?
– Придери не делал тебя своей. И ты не принадлежишь злу, малышка Морги, – мягко произнес дедушка.
У Морриган на глаза навернулись слезы.
– Ты так говоришь, но не знаешь этого наверняка. А я хочу знать точно. Какое бы ни было мое наследие, я приму его. – Она развернулась и выбежала из дома.