Две огромные тарелки установили на противоположных сторонах крыши – на плоском выступе, тянущемся между куполами восточного и западного крыла. Они вращались с помощью системы шкивов и управлялись субстанциалом и шквальным в очках, защищавших от ослепительного света. Я увидела, что Зоя встала в пару с Пажей, а у второй тарелки работали Надя и прочник Эраст.
«Даже если это обернется полным провалом, – взволнованно подумала я, – по крайней мере, они начали работать вместе. Ничто так не сближает, как огненный взрыв».
Я заняла свое место по центру крыши, прямо между тарелок.
С тревогой подметила, что Николай пригласил на демонстрацию капитана дворцовой стражи, а также двух генералов и нескольких королевских советников. Оставалось надеяться, что они не ждали ничего из ряда вон выходящего. Моя сила проявляла себя лучше всего в темноте, а длинные белые ночи ставили на ней крест. Я попросила Давида перенести демонстрацию на поздний вечер, но он просто покачал головой.
– Если они сработают, то всем хватит зрелищности. А если нет, что ж, взрыв – сам по себе зрелище.
– Давид, по-моему, ты только что пошутил.
Парень недоуменно нахмурился.
– Разве?
По совету Николая Давид применил его метод с «Волка волн» и использовал в качестве сигнала свисток. Он выдал звонкую трель, и зрители попятились к куполам, освобождая нам пространство. Я подняла руки. Когда Давид снова свистнул, призвала свет.
Он вошел в меня золотым потоком и вспыхнул из ладоней двумя яркими лучами. Те попали в тарелки, отражаясь ослепительным блеском. Красиво, но не эффектно.
Затем Давид опять подул в свисток, и тарелки слегка повернулись. Свет отскочил от зеркальных поверхностей, умножившись во много раз и собравшись в два горящих белых столба, пронзивших сумеречное небо.
Из толпы раздались «ахи» и «охи», и люди прищурили глаза. Надеюсь, это зрелище их впечатлило.
Лучи рассекли воздух, источая волны каскадного сияния и мерцающего жара, словно прожигали сам небесный купол. Давид в очередной раз издал короткий свист, и лучи слились в один сплавленный клинок света. На него было невозможно смотреть. Если разрез можно сравнить с ножом в моей руке, то это – меч.
Тарелки наклонились, и луч опустился ниже. Толпа вскрикнула в изумлении, когда свет полоснул по опушке леса, выравнивая верхушки деревьев.
Тарелки накренились сильнее. Луч прошелся по берегу озера и остановился на воде. В воздух с громким шипением поднялось облако пара, и на секунду вся поверхность озера закипела.
Давид испуганно подул в свисток. Я поспешно опустила руки, и свет исчез.