– Штурмхонд, я убью тебя! – крикнула я. – Разверни нас сейчас же!
– Увы, но не могу. Боюсь, если ты жаждешь моей смерти, придется подождать, пока мы спустимся на землю. Готова?
– Нет!
В следующий миг мы погрузились во тьму. Такой ночи мир еще не видывал – непроглядная, густая, неестественная чернота, которая сдавливала нас в своей удушающей хватке. Мы оказались в Каньоне.
Как только мы заплыли в Неморе, я поняла, что что-то изменилось.
Поспешно упершись ногами в палубу, я вскинула руки и очертила вокруг «Колибри» широкую золотистую полосу света. Как бы меня ни бесил Штурмхонд, это не повод дать стае волькр сожрать нас, лишь бы отстоять свою точку зрения.
С мощью двух усилителей мне достаточно было сформировать зов, и свет тут же откликался. Я осторожно прощупала его границы, не чувствуя ни намека на ту необузданную силу, которая охватила меня при первом использовании оковы. Но что-то было не так. Каньон изменился. Я принялась убеждать себя, что у меня просто разыгралась фантазия, но казалось, что тьма обрела форму. Я почти ощущала, как она скользит по моей коже. Рана на плече начала чесаться и беспокойно пульсировать.
Мне уже дважды доводилось побывать в Неморе, и оба раза я чувствовала себя чужой, нарушителем покоя в опасном, неестественном мире, не желающем меня видеть. Но теперь у меня сложилось впечатление, что Каньон сам тянется ко мне и приветствует как старого друга. Бессмыслица какая-то. Каньон – это мертвая пустыня, а не живое существо.
«Он меня признал, – подумала я. – Подобное притягивает подобное».
Нет, глупость какая-то! Я отмахнулась от этих мыслей и откинула свет дальше, позволяя своей силе согреть и обнадежить меня. Свет – мое естество. А не тьма.
– Они приближаются, – предупредил Мал. – Прислушайтесь.
Сквозь рев ветра до нас донесся вой, эхом раскатившийся по Каньону, а затем ритмичное биение крыльев волькр. Быстро же они нас нашли! Должно быть, их манил запах человечины.
Их крылья месили воздух вокруг моего круга света, отталкивая рябящую тьму обратно к нам. После того, как попытки пересечь Каньон прекратились, им долго было нечем питаться. Голод сделал их безрассудными.
Я развела руки в стороны и расширила границы света, отгоняя волькр назад.
– Нет, – сказал Штурмхонд. – Пусть подлетят ближе.
– Что? Зачем?
Волькры – настоящие хищники. С такими играть не стоит.
– Они охотятся на нас, – ответил он, повышая тон, чтобы все могли слышать. – Настало время поохотиться на них!
Команда издала воинственный клич, а затем залаяла и завыла.
– Убери немного свет, – приказал мне Штурмхонд.