– Не знаю, – ответила я, упираясь лбом в колени.
Мал приобнял меня, но я не испытала облегчения. Мне хотелось найти объяснение увиденному.
– Не знаешь? – недоверчиво переспросила она.
– Не знаю! – повторила я, удивившись нахлынувшей ярости. – Я не просила лететь в Каньон! Не я искала встречи с волькрами! Почему бы тебе не спросить у своего капитана, что там произошло?
– Она права, – отозвался Штурмхонд, выходя на берег и снимая изорванные перчатки. – Нужно было предупредить ее. И не стоило лететь к гнезду.
Почему-то тот факт, что он меня поддерживал, разозлил еще больше. Затем Штурмхонд снял шапку и очки, и мой гнев сменился полной растерянностью.
Мал тут же вскочил на ноги.
– Какого черта?! – сказал он низким угрожающим голосом.
Я присела, словно парализованная, боль и изнеможение затмило зрелище, которое мы наблюдали перед собой. Я не знала, на что именно смотрела, но радовалась, что Мал тоже это видел. После случившегося в Каньоне я не доверяла собственным глазам.
Штурмхонд вздохнул и провел рукой по лицу – лицу незнакомца.
Его острый подбородок округлился. Нос все еще был слегка искривлен, но без ярко выраженной горбинки. Волосы сменили рыжевато-коричневый оттенок на темно-золотистый и были аккуратно подстрижены на военный манер. А странные глаза зелено-болотистого цвета прояснились и стали светло-карими. Он выглядел совершенно иначе, но это безусловно был Штурмхонд.
«И он красив», – подумала я с непонятно откуда взявшейся обидой.
Только мы с Малом пялились в удивлении. Ни один член экипажа не выглядел ошарашенным.
– У тебя есть портной, – сказала я.
Штурмхонд скривился.
– Я не портной, – раздраженно вставил Толя.
– Нет, твой талант проявляется в других сферах, – попытался успокоить его капитан. – В основном в сферах убийства и избиения.
– И зачем ты это сделал? – спросила я, пытаясь привыкнуть к тому, что голос Штурмхонда доносился изо рта другого человека.
– Было очень важно, чтобы Дарклинг меня не узнал. Он не видел меня с тех пор, как мне было четырнадцать, но я не хотел рисковать.
– Кто ты? – гневно вопросил Мал.
– Сложный вопрос.
– Вообще-то, он довольно прост, – рявкнула я, становясь на ноги. – Но, чтобы на него ответить, требуется говорить правду. А ты, похоже, совершенно на это неспособен.
– О, вполне способен, – отчеканил Штурмхонд, вытряхивая воду из ботинка. – Просто у меня это плохо получается.
– Штурмхонд! – прорычал Мал, надвигаясь на корсара. – У тебя есть ровно десять секунд, чтобы все объяснить, иначе Толе придется кроить тебе новое лицо.
Тамара вскочила на ноги.