Я покачала головой, поразившись смене темы.
– Теперь ты и одежду будешь мне выбирать?
На мне был синий кафтан, но это явно не устраивало принца.
– Если планируешь руководить Второй армией и занять место Дарклинга, то должна выглядеть соответственно.
– Заклинатели ходят в синем, – раздраженно фыркнула я.
– Не стоит недооценивать силу широких жестов, Алина. Люди любят зрелище. Дарклинг это понимал.
– Я подумаю об этом.
– Как насчет золотого? – продолжил Николай. – Очень царственно и уместно…
– И очень безвкусно?
– Золото хорошо сочетается с черным. Идеальный символ и…
– Никакого черного, – перебил Мал. Затем встал из-за стола и, не проронив больше ни слова, скрылся в толпе.
Я отложила вилку.
– Я вот не пойму, ты специально создаешь мне проблемы или просто придуриваешься?
Принц взял еще кусочек со своей тарелки.
– Ему не нравится черный?
– Это цвет мужчины, который пытался убить его и регулярно брал меня в заложницы. Мой заклятый враг, помнишь?
– Тем больше причин присвоить себе его цвет.
Я вытянула шею, чтобы посмотреть, куда ушел Мал. Увидела, как он сел в одиночестве у стойки в соседнем помещении.
– Нет, – покачала головой. – Никакого черного.
– Как угодно, – кивнул принц. – Но ты должна выбрать какой-то цвет для себя и своей стражи.
Я вздохнула.
– Стража так необходима?
Николай откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на меня с серьезным выражением лица.
– Знаешь, как я получил имя Штурмхонд?
– Я думала, что это своеобразное подшучивание над твоей кличкой: «щенок».
– Нет. Это имя я заслужил. Первый корабль, который я взял на абордаж, был фьерданским торговым судном из Джерхольма. Когда я приказал капитану опустить меч, он рассмеялся мне в лицо и сказал, чтобы я бежал домой к мамочке, и что фьерданцы готовят хлеб из костей тощих равкианских мальчиков.
– И ты убил его?
– Нет. Я ответил ему, что равкианцы слишком брезгливы, чтобы есть мясо старых и глупых капитанов. А затем отрезал ему пальцы и скормил их своей собаке у него на глазах.
– Ты… что сделал?
В зале было полно шумных солдат, которые пели, кричали и рассказывали байки, но все это отошло на задний план. Я потеряла дар речи и уставилась на Николая. Он будто вновь изменился, и его маска очарования исчезла, обнаружив очень опасного человека.
– Ты слышала. Мои враги разговаривают на языке жестокости. Как и моя команда. После этого я выпил со своими людьми и поделил добычу. Затем вернулся в свою каюту, выблевал прекрасный ужин, приготовленный моим стюардом, и рыдал, пока не уснул. Но в тот день я стал настоящим корсаром, и именно тогда родился Штурмхонд.