– Вот тебе и щенок, – ответила я, борясь с рвотными позывами.
– Я был мальчишкой, выступившим с недисциплинированной командой из бандитов и мошенников против врагов, которые были старше, мудрее и безжалостнее. Необходимо было сделать так, чтобы меня боялись. Все до последнего. Иначе полегло бы много людей.
Я отодвинула тарелку.
– И чьи же пальцы ты хочешь отрезать с моей помощью?
– Я хочу, чтобы ты начала думать и вести себя как лидер, раз уж собралась им стать.
– Знаешь, я уже слышала это от Дарклинга и его сторонников. Будь жестокой. Будь злой. В будущем это спасет много жизней.
– Думаешь, я такой же, как Дарклинг?
Я окинула его изучающим взглядом: золотистые волосы, опрятный мундир, слишком хитрые карие глаза.
– Нет, – медленно произнесла я. – Не думаю. Но я уже ошибалась прежде.
С этими словами я встала и пошла за Малом.
* * *
Наш переход в Ос Альту больше напоминал медленное шествование измученной процессии, нежели бодрый галоп марширующей армии. Мы останавливались в каждой деревне у Ви, на фермах, маслобойнях, в школах и церквях. Приветствовали местных сановников и проходились по всем больничным отделениям. Ужинали с ветеранами войны и аплодировали женскому хору.
Было трудно не заметить, что в деревнях в основном оставались либо очень юные, либо очень старые. Всех годных к военной службе призвали в армию короля, сражаться в бесконечных войнах Равки. Наши кладбища разрослись до размеров городов.
Николай раздавал монеты и мешки с сахаром. Пожимал руки торговцам, целовался с морщинистыми матронами, которые звали его «щеночком», и очаровывал каждого, кто стоял поблизости. Принц никогда не уставал, никогда не сдавал позиций. Сколько бы миль мы ни преодолели, со сколькими бы людьми ни пообщались, он всегда был готов поговорить с любым желающим.
Казалось, Николай всегда знал, чего люди от него хотели – когда играть роль смеющегося мальчишки, когда золотого принца, а когда и бывалого солдата. Я предположила, что подобному учили всех членов королевской семьи, растущих во дворце, но наблюдать за ним все равно было странно.
Он не шутил насчет зрелищ. Принц всегда старался, чтобы мы приезжали на рассвете или после наступления сумерек, или останавливал наше шествие в тени церкви и городской площади – в любом подходящем месте, чтобы похвастаться заклинательницей Солнца.
Заметив, как я закатываю глаза, Николай подмигнул и сказал:
– Все считают тебя мертвой, дорогая. Теперь главное – красиво воскреснуть.
Я сдержала свою часть сделки и достойно играла роль. Любезно улыбалась и призывала свет, освещая и согревая им крыши, шпили и пораженные лица. Люди плакали. Матери приносили мне своих младенцев, чтобы я поцеловала их, а старики склонялись к моей ладони с мокрыми от слез щеками. Я чувствовала себя настоящей мошенницей, о чем и сообщила Николаю.