Наглая ложь: у Тони была монобровь и гигантские зубищи. Но эта ложь избавляет меня от дальнейших расспросов.
– Стандартное лицо человека, который распускал руки со своим ребенком. – Она ставит стакан на стол и ищет взглядом официанта. – Ничего себе, крепкая была штука.
– В Лос-Анджелесе пить умеют все. Кроме Паранормального Голливуда, – шучу я и добавляю: – «Бадум-тс-с!» – зная, что Бекс скорчит недовольную рожицу от дурной шутки. Она не разочаровывает. – Тони с самого начала произвел впечатление не самого уравновешенного человека, – добавляю я. – Курил как паровоз, шугался собственной тени.
Бекс снова витает в облаках, заказывает еще напитки, треплет банкноты, щурится, пытаясь отличить один доллар от другого. Я говорю ей не беспокоиться: расплатимся в конце за весь счет сразу. Внутри у меня все переворачивается от ревности, когда ее взгляд падает на длинноволосого парня, который подозрительно напоминает гитариста Закка Уайлда. Я начинаю думать, что мой хитроумный план по героическому спасению Бекс и заманиванию ее в Лос-Анджелес, где она смогла бы открыть для себя мир свободных отношений после разрыва, был плохо продуман. Бог знает, почему оно так, но Бекс не видит меня в этом свете и никогда не видела. Все девушки, с которыми я встречался, так самозабвенно осыпали меня ласками, что волей-неволей вынуждали меня тактично давать им отставку, а для Бекс я всегда оставался «бро», «соседом» и вообще нулем без палочки.
Заметив, что я умолк, Бекс переводит взгляд с парня-который-может-быть-Закком на меня.
– Ну да, – говорит она рассеянно. – Выходит, Тони был странным типом.
Не очень-то вдохновляет. Когда у меня в кармане жужжит мобильный, я даю Бекс знак, что мне нужно ответить. Она не против – у нее полный стакан алкоголя и новый предмет интереса. Мужского пола. Первый стакан в отпуске – и обо мне уже можно забыть.
Трубку заполняет мужской голос с итальянским акцентом. Это не Кавальканте. Это вообще не из полиции – вряд ли полиции понадобится звонить со дна озера.
Голос рассержен и… влажен. Каждый слог перетекает в следующий.
– Джек. Джек, это ты…
От того, что голос мне знаком, я покрываюсь гусиной кожей.
– Кто это?
– Ты сам знаешь. Тони, переводчик.
Не знаю, что происходит в этот момент с моим лицом, но Бекс не сводит с меня глаз.
– Джек, ты ублюдок, – говорит подражатель Тони булькающим, как сточная канава, горлом. – Ты мне жизнь сломал.
Мне сначала кажется, что он сказал «жену». Я прошу повторить, но и во второй раз слышно не лучше.
Звонящий явно использует какое-то приложение для искажения голоса: каждый выдох резонирует чавкающим звуком, как будто в телефоне отжимают мокрую тряпку.