Срывал дурное настроение, изменял, злился, раздражался, кричал… а сейчас вот терял ее – и словно из сердца по-живому кусок рвали. Он и не знал раньше, что у него есть сердце.
– Обещай, что не будешь женить детей против воли.
– Даю слово.
И Эттан не лгал.
Вальера смотрела в золотистые глаза мужа. Пусть они с Эттаном не были венчаны в храме, но жили вместе не один десяток лет, у них четверо детей, они срослись друг с другом так, как это не удается многим супругам.
– Я была счастлива с тобой, Тан.
– Когда я найду того, кто это сделал…
– Неважно! – Вальера шевельнула кистью. – Тан, пообещай мне узнать все возможное о Карсте. Лусия не должна страдать.
– Узнаю.
– Луис сильный, он справится. Дай ему тоже искать убийцу, иначе ему будет слишком больно.
Эттан кивнул.
– Мы займемся этим вместе.
– Родригу надо посвящать в сан. Он хороший, но такой… доверчивый.
– Обещаю. В ближайшее же время.
– И… удели внимание Эрико. Он любит тебя, а ты никогда этого не замечаешь.
Эттан дернул щекой.
Любит… что поделать, если сын вырос таким… неудельным? Ни дома оставить, ни в люди отправить. Что ни поручи – все завалит. Но если Вэль просит…
– Обещаю, родная.
– Ты дашь мне поговорить наедине с каждым из детей?
– Да. Вэль, я найду лекарей…
– Тан, мне они не помогут.
– Не говори так!
Вальера вздохнула.
– Хорошо. У тебя есть сутки. Потом, если ты ничего не найдешь, я приму яд. Хорошо?
– Вэль!
– Тан, это мое право. Я хочу так поступить. И изволь похоронить меня в фамильной усыпальнице Тессани.
– Обещаю.
Здесь Эттан не спорил. Он и так знал, что лежать рядом им с Вэль не придется. Всех Преотцов хоронят в катакомбах под главным храмом.
– Вэли… я люблю тебя.
Вальера с трудом подняла руку, коснулась щеки Эттана.
– Я знаю, родной мой.
– Я такой дурак! Я так редко говорил тебе об этом, так редко и так мало. А ты… ты все мне отдала, а я…
Эттан мог произносить блистательные речи, но сейчас слова не шли на язык. А женщина, которую он любил и терял, лежала перед ним на кровати. Такая близкая, такая далекая, такая… уже не его.
И он ничего не мог сделать, чтобы вернуть ее назад.
Отец и сын мыслили одинаково.
Здесь и сейчас Эттан тоже заложил бы душу Ириону, а не хватило бы своей – чужих добавил, лишь бы Вальера осталась в живых. Но это было не в его власти.
Ты можешь стать Преотцом, можешь надеть на себя корону, можешь даже несколько нацепить, если на ушах удержатся, можешь собрать в закрома все золото мира и умываться в нем по утрам.
Но в такие моменты как никогда понимаешь, что главная-то ценность – не власть, деньги или слава.
Главная ценность – это жизнь твоих родных и близких.