Над женщиной склонился тот самый кареглазый мужчина.
– Пришла в себя? Это хорошо. А теперь слушай, тварь. Моя мать – Вальера Тессани.
Так она выжила?
Но Мирль не прожила бы столько, выдавай она себя хоть жестом, хоть дрожанием ресниц, хоть взглядом. Поэтому она воззрилась на Луиса Даверта и недоуменно замычала. Кляп говорить мешал.
– Сейчас я кляп выну, – усмехнулся красавчик. – И если будешь лгать…
Кляп вынули. Мирль пошевелила челюстью, разминая затекшие мышцы, и заговорила.
– Тьерина Тессани должна была прийти ночью. Что с ней случилось?
– А почему ты решила, что с ней что-то случилось?
– Иначе она пришла бы сама.
Луис задумчиво кивнул.
– На нее напали. Что ты об этом знаешь?
– Пока ничего. Могу узнать.
– Можешь?
– Моя работа – собирать сведения.
– О ком ты их собирала для матери?
– О герцоге Карста.
Мирль не юлила. Собственно, она говорила чистую правду..
Пока она ничего не знала о нападении. Ни кто, ни когда, догадывалась, что оно случится, но исполнителей тьер Эльнор нашел сам. В остальном же…
Внешне их ничего не связывало, оставалось убедить в своей непричастности Даверта.
– И что набрала?
– Странное с ним что-то, монтьер, – пожала плечами тетушка Мирль. – Слуги говорят – не от мира сего. Художник, творческая личность…
– и только?
– Кисти с красками ему милее девок! Часами с ними просидеть готов, а смазливых служанок и не тискает. Недаром герцог его женить хочет – авось, образумится. С молодой-тио женой интереснее.
– А еще что? Вино, травка, друзья…. может, ему не жена нужна, а приятели? Чтобы зады повторять?
– Нет. Этого точно не было. Живет себе отшельником, картинки малюет. Кстати, говорят, красивые.
– Понятно. А про мать мою ты кому рассказала?
Мирль замотала головой, мол, не рассказывала, но видела, уже видела, что Луис не поверил.
– Никому, монтьер, вот Арден свидетель! Никому.
– Врешь.
– не вру!
– я тебя предупреждал, что будет, если будешь лгать?
– не лгу я! – праведно возопила Мирль.
Не верили, ей попросту не верили, и она это отлично понимала. Луис качал головой.
– Знаешь, что с тобой сделают? Сначала…. тут десять человек. Я ни причащаться, ни наблюдать не стану, я брезгливый. А вот они тебя опробуют. Думай сама, на что ты будешь похожа. И это только начало. Я тебя убивать не стану, ты долго будешь жить, очень долго, и каждую минуту жалеть об этом…
Мирль зашипела бешеной кошкой.
– пугать он меня будет? Да пошел ты, щенок!
– Я-то пойду. А они – останутся, – нехорошо усмехнулся Луис. – Ну!?
Мирль ответила короткой тирадой, в которой желала Луису залезть обратно в живот своей матери, протухнуть там и сделать еще кое-что совершенно противоестественное.