И последняя сокровищница. Спрятанная лучше всех. Там и хранились подлинные реликвии дома Карнавон. Корона герцога, с подлинным сапфиром, полученным из рук Морского Короля, скипетр, герцогский перстень – подлинный, не та подделка, что была на руке у отца.
Пока правили Морские Короли, герцоги носили подлинные реликвии, потому что тех обмануть не получилось бы. После смерти последнего короля разразилась война, в которой дом Лаис утратил свои реликвии, и где они – до сих пор не известно.
Предки Алаис были людьми сообразительными, и все самое ценное попрятали. Изготовили дубликаты, которые и носили на людях, а подлинными реликвиями вводили в право наследования, и опять убирали их обратно.
Целее будут.
Алаис знала, что в самой дальней и тайной сокровищнице хранятся дневники того самого прадеда, который получил наказ Морского короля. С ними ознакомили бы старшего брата в день смерти отца, с ними был знаком отец. Сама Алаис до них добраться не могла, только до библиотечной версии, с купюрами и правками.
Может, сейчас доберемся?
Книголюб в глубине души Алаис жадно потер ручонки, надеясь на интересное и познавательное чтение, но девушка тут же придавила каблуком неуместную инициативу.
С ума сошла, идиотка? Такой подарок Таламиру преподнести?! Счастлив будет, не забудет!
Действительно, добираться до сокровищницы было сложно, она находилась под замком, в одном из скальных переходов, причем никакой двери там не было. Надо было нажать на несколько камней в нужном порядке, тогда приводилась в действие система противовесов и каменная плита отъезжала в сторону. Алаис помнила, что, где и как, это знали все дети герцога, но где ж взять полдня на то, чтобы добраться, прочитать и вернуться?
Если она сейчас пропадет, Таламир ей ноги вырвет. И не обязательно в переносном смысле.
– …вы согласны, герцогесса?
– Да-да, дорогая, продолжайте, ваши истории весьма познавательны, – Алаис сделала слабый жест рукой, показывая, что внимательно слушает.
Девицы выглядели так, словно червяка сглотнули. Кажется, она не с тем согласилась… или не так? Или ее уесть хотели?
Её?!
Ну-ну.
Алаис опять изобразила умирающего лебедя и откинулась на подушки. Ох, чего-то худо мне…
Ей и правда было плоховато, но не настолько, как она показывала. Ничего, в целях самосохранения лучше побыть грязной, вонючей и больной, авось хоть супружеский долг до свадьбы не стребуют.
И верно, в глазах Таламира читалось явное отвращение. Пожалел, небось, уже, что ее сестру солдатне отдал… ничего, припомним. Алаис мысленно пообещала себе, что она Таламира тоже пожалеет. Чем-нибудь потяжелее.