Открыл свой рюкзак, достал ветчину, понюхал. Отломил кусок от батона и пополуночничал.
Где-то далеко грохнул выстрел. Скорый снова затушил лампу. Прислушался. Прострекотала очередь. Ещё одна. Грохнул взрыв гранаты. Затихло.
Сверху спустилась Бабка. Как и все старожилы, она спала не раздеваясь. Оружие все держали рядом. Спросила.
- Сколько времени?
- Почти четыре.
- А что смену не будишь?
- Не спится. Пусть ребята отдохнут. Не чувствуешь - что это там за стрельба?
- Ох, - вздохнула атаманша, - чувствую, конечно. Смутно. Далеко очень. Едят там кого-то. В пяти километрах на север. Поспать не дают.
- А давай я попробую тебя усыпить.
- Думаешь получится? - насторожилась Бабка.
- Я попробую.
- Ну, давай.
Они поднялись в спальню и Бабка легла навзничь, укрывшись лёгким одеяльцем. Сложила руки на груди, как покойник.
Скорый протянул ладони над её головой, напрягся, открылась картина Бабкиного тела.
Абсолютно здоровый организм! Абсолютно. Даже на коже царапин нет. Удивился. И послал маленький успокаивающий импульс на те очаги возбуждения в голове, которые светились ярче всех. Весь мозг слегка потускнел, яркие пятна на нём успокоились.
Он открыл глаза и убрал руки. Женщина ровно дышала.
- Бабка, - шёпотом позвал он...
Тишина.
Он удивлённо помотал головой, - Ай, да Скорый, ай, да хрен с горы.
И пошел будить смену.
Утро выдалось суматошное.
Опять сидели с оружием наготове, ожидая нападения. И снова обошлось.
Таинственный твари, которых так странно называли старожилы - "руберы", "прыгуны", "жруны" и ещё как-то, все прошли, мимо, в сторону Черновки.
Скорый огорчился.
- Представляю, какой там сейчас кошмар творится.
На что Бабка ответила.
- В Черновке уже всё закончилось. Там рядом ещё один кластер сегодня перезагрузился. Часть Дмитриевки. Народа там мало - сплошь частный сектор, но твари рады любому свежему мясу.
- А ты откуда знаешь? Про кластер.
Она вздохнула.
- Я - Сенс.
Уловила скорбный Пашкин взгляд.
- Вот так и живём, Скорый. Курносая вечно за спиной. Тут сдохнуть, как чихнуть.
Потом Пашка пошел к Беде и полечил её ещё маленько. Этого хватило, чтобы окончательно поднять девушку на ноги. Когда размотали бинты, на левом боку осталось только пятно блестящей молодой кожицы.
Поднявшаяся следом Бабка внесла ясность.
- Это уже само через день исчезнет. У нас у всех регенерация повышенная. Никто не болеет. Представляете? Даже насморк невозможно подхватить. Так что - с "больничными" тут - ой как туго.
Потом скомандовала Беде.
- А тебе, девушка, хватит валяться. Вставай, давай. Поможешь мне.
Беда медленно, осторожно села на кровати. Пошевелила плечами, приподняла руки.