Город сестёр

Павел Дугин проснулся от резкого звука.

Полежал прислушиваясь. Приснилось что ли? Посмотрел на часы - десять минут седьмого. Пованивало чем-то кислым, и побаливала голова.

Немного полежал с закрытыми глазами, пока не понял - Всё, больше не уснёт. Вот бля! Кому там не спится?! Воскресенье, выходной день! Они, суки, с утра роняют, топочут, грохочут. Прибил бы.

И тут снова грохнуло. Раз, другой. Двенадцатый калибр определил Пашка. Ну, ещё бы не определить, он же охотник. Заядлый.

- Что за херня?!

Паша вскочил, выбежал в зал и уставился в окно.

На улице, прямо против Пашкиных окон, прислонившись к палисаднику, стоял его сосед Серёга, в трусах, майке и валенках. Он лихорадочно перезаряжал вертикалку. А справа к нему решительно направлялась его тёща, тётка Вера, в окровавленной ночной рубашке и босиком.

Мелькнула мысль - допился Серега до белочки. Видать Людку стрельнул, вот тёща и рассвирепела.

- Милицию надо! - Решил Паша и бросился в зал к телефону.

А вот - фиг. Телефон молчал.

Пашка рванул в прихожую, нашел в кармане душегрейки корпоративный сотовый. И тут облом - "сигнал отсутствует".

- Твою же мать!

Щёлкнул выключателем. Электричества тоже нет.

- Нихрена себе, воскресеньице!

За окном снова грохнуло, в стену дома ударил дробовой заряд. Дугин осторожно, пригнувшись, вернулся в зал, встал за стеной, рядом с оконным проёмом, и одним глазом выглянул на улицу .

Посреди дороги уже лежал Серёга. Лежал без движения. В одном валенке. Второй торчал из придорожного сугроба.

Так, как разлёгся Сергей, только покойники валяются. А тётка Вера склонилась над ним стоя на коленях спиной к Пашкиным окнам и как-то непонятно копошилась. Рядом с ней, плечом к плечу, возился её муж, дядька Фёдор, одетый в одни труселя. Он стоял голыми коленками на снегу и руками что-то с силой отрывал от зятя.

А от Серёгиного дома по расчищенной от снега улице подтягивались ещё трое. Те ещё красавчики.

Первыми топали два Серёгиных собутыльника-алкаша. Имён их Паша не знал. Так - в лицо. Шли они бодро и сосредоточенно. Вот только как-то дёргано. И одеты по летнему, не по погоде. На ночь передавали минус двадцать четыре, а они... Один в трико и футболке а второй и вовсе по пояс голый. И главное оба в носках.

А следом выкатилась и Людмила, Серёгина жена.

Вот тут дело было хуже. Намного хуже.

Светлая кофтёнка у ней под грудями мокрела кроваво-красным. Мало того - там у неё вывороченным мясом красовалась дыра. Такое только от картечи в упор. С такими ранами не живут. От слова - "вообще". Но Людмила, вопреки канонам медицины, бодро топотала босиком по снегу, направляясь к своему поверженному благоверному.